Климов В - Я Уже Большая
В. КЛИМОВ
Я УЖЕ БОЛЬШАЯ
Рассказ
Перевел В. Муравьев
1
Раскаленное, пышущее огнем солнце словно остановилось посреди
белесого неба и струит на землю изнуряющий жар. Все живое - и люди, и
скотина, и птица попрятались, кто куда смог, от его жгучих лучей. Даже
оводы и шмели в этом зное летают словно бы нехотя и жужжат лениво.
Стоит конец июня - самый разгар сенокоса. Но в лугах не видно ни
косарей, ни баб с граблями. Сегодня петров день, престольный праздник в
Сугоне. А работать в праздник грех. Не всем, конечно, грех. Бедным - тем
можно работать и в праздник. Мать так Овде и сказала: "Срошным* работать
не грех". А Овдя - срошная, она нанялась на лето пасти Амоновых коров.
_______________
* С р о ш н ы й (искаж. срочный) - работник, нанятый на
определенный срок.
Грешно работать в праздник волостному старшине Мокею, батюшке и
уряднику, да еще братьям Бачуковым - Гавре и Амону.
Амон - первый богач в Сугоне. Он не то что в большие праздники, он и
по воскресеньям не работает, не гневит бога. Может быть, поэтому бог и
посылает ему всякие милости: лошадей, коров, овец. У Амона на гумне стоит
молотильная машина. Да и брат его, Гавра, не обделен богом, всего у него в
достатке.
Да и как тут Овде с матерью праздновать, когда в хозяйстве работников
всего двое - мать да она. Отца-то уж три года как забрали в солдаты и
угнали на войну с германцем, и с тех пор никаких вестей от него. Так что
самим надо управляться. Пока сенокос, надо для козы и овцы запасти сена на
зиму.
Своего покоса у них нет, поэтому Овдя вышла на Гаврин луг. Его давно
выкосили работники и сено увезли, но там и сям, где коса не достала,
зеленеет трава. По этим-то местечкам и лазит Овдя с серпом.
Работает она споро, проворно, не впервой ей это дело. Лоб, щеки и шея
под волосами взмокли от пота. Зато босым ногам хорошо: легко и прохладно.
Срезав последнюю горсть пырея с вьюнком, Овдя связала большую вязанку
и, взвалив ее на плечи, пошагала домой. Она чувствовала, что сильно
проголодалась. Сейчас бы холодной сметанки... Да где там!.. Это у Амона
сметаны много, хоть собак корми.
Сегодня утром, загоняя коров во двор Амона, Овдя услыхала какую-то
возню в погребе. Заглянув в приоткрытую дверь, увидела, что в погреб
забрались две хозяйские собаки. Сойка лакала сметану из большого горшка, а
Буско схватил и волочил по земле кусок мяса.
В это время из амбара вышла старуха Мотра - сестра Амона. Заглянув в
погреб, она шуганула собак, но даже не накричала на них, видно, не жалко
ей добра. Да что им, богатым! Говорят, Амон, когда не случится под рукой
дегтя, тележные колеса топленым маслом смазывает.
Из центра посада, оттуда, где среди кудрявых берез и тополей сверкают
золоченые кресты над зелеными куполами, поплыл перезвон колоколов:
ляпичи-нюричи-шоричи-сугон-н-н! Ляпичи-нюричи-шоричи-сугон-н-н! Маленькие
колокола тренькают часто и коротко, а большой выговаривает медленно,
гулко. Это они, словно дьячок по поминальнику, перечисляют окрестные малые
деревушки, особенно выделяя посад Сугон. Как-никак сугонские богатеи
пожертвовали деньги на большой колокол.
Люди в одиночку и группами поднимались на пригорок, заходили в
церковную ограду.
Овдя, облизнув пересохшие губы, подумала о том, что на паперти стоит
кадка с холодным квасом, - пей сколько хочешь.
"Не зайти ли?" - подумала Овдя.
Ей живо представился батюшка с его густым басовитым голосом.
Когда отец надумал отдать ее в школу, он понес батюшке гостинец - пуд
ржи.
Отдать дочь в школу надоум
