Клугер Даниил - Новые Времена (Записки Здравомыслящего)
Даниэль Клугер
НОВЫЕ ВРЕМЕНА
(Записки здравомыслящего)
9 сентября.
Погода вполне приличная для ранней осени. Переменная облачность,
периодически накрапывает мелкий дождь. Слабый ветер - три метра в секунду.
Температура - двенадцать градусов по Цельсию. Влажность обычная.
Перелистал сегодня старый дневник, испытывая смешанные чувства. Порядок и
уверенность... Когда я думаю о том, что всего лишь два года назад закончил
дневниковые записи этими словами, не знаю - плакать мне или смеяться.
"Порядок и уверенность". Господи, Боже мой! Именно это, как мне начинает
казаться, в обществе нашем суть состояние недостижимое. Нет в мире силы,
способной, наконец-то, принести успокоение в умы и сердца. Я отнюдь не
настроен философствовать в дневнике, и вернулся к ведению записей просто
потому, что испытал неодолимую потребность. Происходят непостижимые вещи,
а никто не обращает на них внимания. И это несмотря на то, что грозные
признаки надвигающегося общественного кризиса возникают, можно сказать,
прямо перед глазами. Взять, к примеру, Минотавра. В нем, как великое в
малом, отражается... Хотя нет, происшествие с Минотавром случилось сегодня
утром, а я еще вчера почувствовал, если можно так выразиться, приметы
надвигающейся грозы. Вот ведь странно: никогда не считал себя суеверным
человеком, а тут вдруг начинаю испытывать прямо-таки болезненное
стремление разложить по полочкам все приметы, предчувствия, чтобы самому
себе сказать: "Все-таки, я чувствовал, я ощущал грозное дыхание близкой
бури!.."
С чего же все началось? С отъезда Харона в командировку? С Гермионовй
мигрени? Или с моей внезапной бессонницы?
Кажется, что с последней. Гермиона уже спала, свет в комнате Артемиды тоже
был погашен, а я все ворочался с боку на бок. Сна - ни в одном глазу. Лежу
и думаю обо всем понемногу. В первую очередь, конечно, о пенсии: в этом
месяце ее почему-то задержали уже на две недели, а я все никак не соберусь
на почту выяснить - может быть, они там получили какое-то указание о
сроках выплаты. Или сходить в муниципальный пенсионный отдел, там
поговорить, узнать, в чем дело, существуют же какие-то правила,
определенные законом сроки... Словом, думаю я обо всем этом, сна,
повторяю, ни в одном глазу.
Вдруг слышу - за окном голоса, шум, топот ног. Словно кто-то что-то
тяжелое пронес - то ли из дома, то ли к дому. На несколько секунд все
стихло. Потом опять. И показалось, что вроде бы узнаю голос соседа. А это
мне совсем не понравилось. То есть, разумом я, конечно, понимал, что
ничего страшного не может произойти. Но все равно - на душе стало
тревожно. Слава Богу, я прекрасно помню, как все началось два года назад -
с такой вот беготни Миртилова семейства.
Гермиона тоже проснулась от шума, прислушалась. Спрашивает: "Слышишь?
Ну-ка, пойди, посмотри, что там случилось... Времени-то уже часа два. С
ума они посходили, что ли?"
Я послушно поднялся, быстренько оделся и вышел на улицу. У ворот дома
стоял старый грузовик с высокими бортами, а Миртил и члены его
многочисленного семейства сновали от дома к грузовику с какими-то узлами,
ящиками, коробками... Я обомлел. Правда, на секунду, потому что от
традиционной паники все происходящее отличалось тем, что кроме Миртила
прочие наши соседи исполняли роль равнодушных зрителей. Даже госпожа
Эвридика - что меня окончательно успокоило.
Заметив меня, Миртил бросил в кузов очередную коробку, подошел.
"Ну, Аполлон, - говорит, - будь здоров, не поминай лихом если что не так,
а только
