Кнорре Федор - Акварельный Портрет
Федор Федорович Кнорре
Акварельный портрет
Только что прибывший в город фотокорреспондент Митя Великанов сошел с
парохода и, отказавшись от такси и автобуса, бодро двинулся пешком вверх по
бесконечно длинной лестнице, которая начиналась у самых пристаней на берегу
Волги и круто уходила в гору по заросшему травой откосу - к подножию
каменных башен старого кремля.
Ему легко дышалось, и он неутомимо отсчитывал ступеньки, помахивая в
такт шагам легоньким чемоданчиком, где было гораздо больше запасной пленки
и замысловатых объективов, чем носовых платков и рубашек.
Только добравшись до самой верхней площадки, он остановился и,
обернувшись, посмотрел вниз, на сверкающую солнечными вспышками реку.
Сквозь громадную толщу прозрачного воздуха, вслед за взлетевшим у
пароходной трубы столбиком крутого белого пара, снизу с большим опозданием
донесся тягучий волжский гудок.
Низко вдавленные в воду нефтеналивные баржи, казалось, застыли среди
реки. Дымили трубы буксиров, трещали бесчисленные моторки, шныряя, как
водяные жучки, по всем направлениям; сияя двумя рядами зеркальных окон,
описывая ровную дугу, с музыкой заходил против течения к пристани белый
теплоход с трепещущими вымпелами на мачтах и пестрой, растянувшейся вдоль
палубы толпой пассажиров.
Ровно три года назад, поднявшись по этой лестнице, он стоял на этом
самом месте, готовясь сделать первый снимок. Был он тогда совсем зеленый,
начинающий фотокорреспондент, приехавший в свою первую ответственную
командировку.
Несколько старых домов стояли, как и раньше, на своих местах, но в том
месте площади, где три года назад тянулся длинный дощатый забор, из-за
которого выглядывал бревенчатый дом с мезонином, теперь стояло новенькое
большое здание гостиницы с колоннами.
Митя неторопливо шел, осматриваясь по сторонам, изредка
останавливаясь, вскидывая к глазам аппарат, снимая все, что казалось ему
интересным, и в уме подбирал уже подписи к своим снимкам: "Черты нового",
"Разительные перемены", "Здесь был пустырь...".
Иногда ему встречались целые улицы, построенные заново, и он
разочарованно замечал, что там решительно ничего не осталось от старого для
сравнения.
Длинными рядами тянулись дома, облицованные светлой керамикой. Очень
тоненькие липки, высаженные вдоль улицы, уже пробовали шелестеть редкими
листиками на ветру, но получалось у них это еще очень слабо, точно они
только начинали робко учиться своему делу.
Против каждого дома стояли скамеечки, и у каждой такой скамеечки
лениво поскрипывали детские колясочки, подталкиваемые руками матерей.
Навстречу все чаще попадались вереницы самосвалов и медленно ползли
тягачи и платформы со строительными блоками величиной с небольшой
двухэтажный дом. Древняя Осиновая улица бывшей слободки, кажется, строилась
заново вся разом. Над беспорядочным скоплением ржавых, приземистых крыш с
пустыми чердачными оконцами, облезлыми голубятнями, флюгерами и антеннами
телевизоров высоко поднимались строительные краны.
Серые бетонные плиты медленно проплывали в воздухе над кучками
вишневых деревьев в садиках, где среди пыльной зелени еще краснели
дозревающие вишни. В некоторых домиках доживали последние дни не успевшие
переехать жильцы; собачонки лаяли, стараясь спугнуть экскаватор, и орали
петухи.
Митя добрался до первого прораба, познакомился с комсомольским
секретарем, попросил разрешения залезть на кран, сделал первый снимок и с
головой ушел в свою обычную работу.
Только когда четыре звонких удара по обрезку рельса
