Козинец Людмила - Завтра - Ничего
Людмила Козинец
Завтра - ничего
I
Чико лежал ничком, головой в колючий куст, и единственным его желанием
сейчас было - уйти в землю. Он перебрал в уме уже все крутые ругательства
докеров, взывал к матери божьей Соледад. В живот больно давил засунутый за
ремень старый "хорн". До слуха Чико доносились крики студентов и лающие
команды капитана гвардейцев.
Университет взбунтовался неожиданно - по крайней мере, так казалось на
первый взгляд. Случилось это после того, когда по доносу одного из
профессоров исключили нескольких студентов. Все исключенные были
активистами студенческого совета.
Университет превратился в кричащий хаос. В аудиториях митинговали.
Сначала робко, а потом все громче зазвучали слова "свобода" и "демократия".
Громоздились баррикады. Но оружия почти не было, три-четыре ствола не в
счет...
Чико сорвал голос, уговаривая, упрашивая, перекрикивая записных
ораторов, он вертелся среди разъяренной молодежи, как черт. Сначала он
говорил: "Не время! Не время!", но на него уже начали поглядывать косо.
Тогда Чико попытался втолковать несколько простых истин: если уж начали, то
теперь необходимо послать связных к докерам, рыбакам и на шахты, выставить
пикеты, добыть оружие. Чико знал, где можно разжиться гранатами.
Но его не поддержали. Покричали и решили, что нужно сочинить петицию
Верховному. В актовом зале засели юридический и филологический факультеты.
"Политическая беспризорность", - сказал Чико и присоединился к тем, кто
сооружал баррикады на главной аллее. Но там было столько нервозности и
бестолковости, что финал стал ясен сразу... С глазу на глаз Чико
переговорил с теми, кто доверял ему. После этого разговора человек двадцать
покинули университет, поодиночке пробираясь домой. Двоих Чико послал в порт
и на шахты.
Пора было и самому уходить - с минуты на минуту здесь начнется бойня:
чего-чего, а иллюзий насчет Верховного Чико никогда не питал. Судьба ребят
у баррикады была ему совершенно ясна. Шкурой своей Чико еще мог бы
рискнуть, но делом, которому служил,- никогда. Понятие партийной дисциплины
было свято. Поэтому Чико уходил.
Он улизнул через парк, поднялся на холм и ползком пробрался сквозь
кусты к обрыву. Университетский парк отсюда был виден, как на ладони. Видел
Чико и то, как вокруг выставлялось оцепление...
Пятнистый броневичок развернулся на главной аллее, прикрывая пехоту.
Капитан, остановившись в десятке шагов от баррикады, заложил руки за пояс и
предложил студентам не валять дурака. Его голос был ровным, металлическим,
и в нем явственно звучало усталое презрение. С баррикады раздался одинокий
выстрел. Чико закусил губу.
Пехота перестроилась для атаки. Капитан поднял руку, готовясь отдать
команду. Как вдруг послышался мягкий размеренный рокот. Чико задрал голову,
шаря в небе глазами.
Маскируясь складками местности, вынырнул камуфлированный вертолет -
противотанковая бронированная "кобра" - качнулся и завис над баррикадой.
"Ну все,- подумал Чико.- Теперь все. Теперь даже уйти никто не сможет.
Эх, парни!.."
Капитан несколькими командами перестроил гвардейцев для атаки с
поддержкой вертолета. Но "кобра" повела себя странно. Она переместилась,
замерев над самой баррикадой. По броне щелкнули несколько пуль. Провалилась
внутрь дверь кабины, и в проеме показался человек в оливковом комбинезоне,
похожем издалека на военную форму. Он абсолютно спокойно сел, пристегнулся
широким ремнем, нашел упор для ног. В его руках тускло блеснул небольшой
автомат, казавшийся по срав
