Колбасьев Сергей Адамович - Река
Колбасьев Сергей Адамович
Река
Hoaxer: повести "Арсен Люпен", "Джигит" и "Река" составляют трилогию,
объединённую главным героем - Бахметьевым. Если представить С.А. Колбасьева
стоящим в Настоящем и освещаемым светом Будущего, то Бахметьев - тень Сергея
Адамовича Колбасьева, тянущаяся в Прошлое. Или из прошлого, тут уж как
посмотреть.
1
Снова ударила кормовая стомиллиметровая, и Бахметьев поморщился. Положение
было в достаточной степени невеселым. Широкая, но предательски мелководная
река: попробуй сойти с фарватера - сразу сядешь. Бестолковый колесный
пароходик, и на нем какие-то непонятные люди, с которыми не знаешь, как
разговаривать. Задание: держась на одном месте, стрелять неизвестно куда, чуть
левее колокольни, прицелом - сорок пять. Мелкий дождь и собачий холод - черт
бы побрал всю эту неладную комбинацию!
И, кроме того, - течение. Оно явно было слишком сильным и сносило корабль
с заданного места.
- В машине! - крикнул Бахметьев в переговорную трубу.
- Чего надо? - ответила машина.
Конечно, с военно-морской точки зрения такой ответ никуда не годился,
однако о всяком военно-морском лучше было забыть. Бахметьев пожал плечами и
снова наклонился к переговорной трубе:
- Прибавьте пару оборотов!
- Ладно, прибавим, - согласились машинисты. Они были обыкновенной командой
обыкновенного речного буксира. Обижаться на них не стоило.
Еще раз прогремело кормовое орудие. Оно стреляло уже минут двадцать без
перерыва и в самое ближайшее время должно было раскалиться. Что тогда делать?
Очевидно, прекращать стрельбу, поворачивать носом вниз по течению и
открывать огонь из носовой пушки.
Но удастся ли с такими машинистами удерживать свое место на заднем ходу?
Руки застыли, и было нечего курить, и фуражка прилипла ко лбу, и капли
дождя стекали за ворот, и никакого конца всем этим сплошным неприятностям не
предвиделось,
- Командир! - над самым ухом сказал резкий голос, и от неожиданности
Бахметьев вздрогнул. Рядом с ним стоял комиссар Федор Ярошенко - высокий и
худой, самый непонятный человек на корабле. - Командир! - повторил он. - Это
что такое? - и костлявым пальцем показал на горизонт.
Над лесом левого берега, как раз позади колокольни, подымался густой столб
черного дыма. Скорее всего, это был пожар, но думать о том, что именно горело,
не хотелось, и вообще все происходящее было безразлично.
- Понятия не имею. Может, мы что-нибудь подожгли?
В лесу за поворотом реки сидели белые. Ему приказали их обстрелять, и он
их обстреливал. Его дело было маленькое. И вдобавок скучное, потому что
противник на огонь не отвечал и вместо боя получалось нечто вроде плохо
организованной учебной стрельбы.
Зря он пошел на эту самую речную флотилию. Спокойно мог отвертеться от
назначения и остаться в Питере, но не сделал этого из принципа. Он был военным
человеком и должен был идти, куда ему прикажут. Дурацкий принцип, может быть,
но чем же еще руководствоваться в такое время?
- Товарищ командир!
- Да?
На трапе мостика стоял бывший комендор, ныне судовой артиллерист Шишкин.
Не слишком знающий молодой человек, которому перед боем всю ночь напролет
пришлось объяснять элементарные правила пристрелки,
- Пушка перегрелась. Нельзя стрелять. Бахметьев кивнул головой:
- Отбой! Переходите к носовому орудию. - И в переговорную трубу
скомандовал: - Полный вперед! Сразу же комиссар Ярошенко поднял брови:
- Куда мы уходим?
Командиру корабля надлежало все свои действия согласовывать с комиссаром.
Значит, нужно было объясня
