Колибуков Николай Иванович - Аджимушкай
Николай Иванович Колибуков
Аджимушкай
ТРУДЯЩИМСЯ ГОРОДА-ГЕРОЯ КЕРЧИ
И ВОИНАМ-УЧАСТНИКАМ
ГЕРОИЧЕСКИХ СРАЖЕНИЙ НА КЕРЧЕНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ
Сердечно поздравляю вас с присвоением городу Керчи высокого и почетного
звания "Город-герой", награждением орденом Ленина и медалью "Золотая
Звезда"!
Величайший героизм и самоотверженность, проявленные Вами в борьбе с
фашистскими захватчиками, получили достойную оценку. В этой награде -
благодарность Родины, партии, правительства и всего советского народа
героическим воинам, непосредственным участникам сражений на Крымском
полуострове, мужественному подвигу советских, патриотов в Аджимушкайских
каменоломнях, веем трудящимся города, проявившим огромную выдержку и
стойкость, отдавшим все силы во имя нашей победы.
Желаю Вам, дорогие товарищи, доброго здоровья, личного счастья и
успехов в труде на благо нашего социалистического Отечества!
Слава городу-герою Керчи!
Вечная слава героическим защитникам свободы и независимости нашей
великой Родины!
Л. БРЕЖНЕВ
x x x
ПИСЬМО МАТЕРИ
В комнате сижу один. Мать ушла на колхозный огород. Скоро вернется.
Придет, как всегда, сядет у стола и будет молча перебирать бахрому шали: в
это время она думает об отце. Зашумлю - обижается: посмотрит на меня
большими темными глазами и упрекнет:
- Быстро ты забываешь отца...
Мне становится обидно: я любил отца и никогда не забуду его. Он
испытывал на себе какое-то изобретенное им лекарство, чуть изменил дозировку
- и организм не выдержал... Его уважали в станице, но похороны прошли как-то
незаметно. Людям было не до врача - в тот день радио сообщило о нападении
фашистской Германии на Советский Союз. Мама этого не понимает.
Перед нашим домом здание райвоенкомата. Здесь днем и ночью толчея -
формируются роты и отправляются на фронт. Мать опасается, что я тоже могу
уйти с какой-нибудь частью и ей придется одной остаться со своим горем. Но,
дорогая мама, я уже взрослый, перешел на второй курс литфака. О моя умная,
трудолюбивая! Как ты этого не поймешь - я не могу остаться дома.
Убираю в комнате, развожу примус, готовлю обед. На это уходит час.
Потом подхожу к окну и снова смотрю на людской муравейник. Весь мир
представляется горящим факелом... И дым, дым, густой, черный, стелется по
земле. Так в воображении рисуется война.
Выхожу на крыльцо. У порога стоит Шапкин. Он одет в красноармейскую
форму,
- Захар, ты откуда?
- А-а, признал... Я, брат, теперь боец... С прошлым покончено,
отпустили. Не успел порог переступить, как тут же и повестка; явиться на
призывной пункт,
Он поднимается по ступенькам, что-то рассказывает о своем скитании, но
я слушаю его плохо. Прошлым летом Шапкина судили за какие-то фальшивые
документы, по которым он устроился заведующим гастрономическим магазином.
Тогда Захар приходил в больницу, упрашивал отца выдать ему справку о том,
что у него плохо со здоровьем. Родных у него не было, жил на частной
квартире, снимая маленькую комнатушку. Не знаю почему, но Захар часто
приводил меня к себе, угощал колбасой. И вдруг узнаю: Шапкин совершил
преступление. Я не поверил этому и просил отца помочь Захару. Шапкину нужна
была справка, что он нервнобольной. Конечно, отец на это не пошел. Захар был
осужден на один год.
- Пришел поблагодарить твоего батюшку... Впрочем, старое вспоминать не
время. Тебя-то еще не забирают?
- Сам думаю идти. Здесь формируется часть. Как - возьмут?
Захар окидывает меня взглядом с ног до головы:
- А чего тебе там делать? В первом же бою заскул
