Колупаев Виктор - Настройщик Роялей
ВИКТОР КОЛУПАЕВ
НАСТРОЙЩИК РОЯЛЕЙ
Его звали просто настройщиком роялей. Никто не знал, сколько ему лет, но все предполагали, что не менее ста; а ребятишки были уверены, что ему вся тысяча, такой он был сухой, сморщенный и старый.
Он появлялся в чьей нибудь квартире часов в десять утра с небольшим чемоданчиком в руке и долго не мог отдышаться, даже если надо было подниматься всего на второй этаж. Его сразу же приглашали пройти в комнату, предлагали стул, заботливо спрашивали, не налить ли чаю, потому что настройщики на вес золота, ведь инструментов нынче стало много, чуть ли не в каждой квартире, а настройщиков нет.
И вот он сидит в чисто прибранной комнате, делая частые неглубокие вздохи, покорно дожидаясь, когда сердце перейдет с галопа на неторопливый шаг, и молчит. Он не произносит ни слова. И седенькой старушке, которая до сих пор с опаской обходит пианино, приходится говорить.
Она знает, что раз пришел настройщик роялей, значит надо говорить об инструменте. Она с радостью поговорила бы о чем нибудь другом, например, о погоде, о том, что в прошлом году грибов «просто пропасть сколько было», или о том, что последнее время сильная ломота в ногах, но положение обязывает говорить только о пианино.
– Вот купили эту роялю. Говорят, дочка пусть учится играть. Ей и было то три года, а уж деньги копить начали. Теперь то, говорят, в кредит можно купить.
Ну да ведь не знаешь, что завтра будет. Купили, и хорошо. Слава богу, Танюша уже второй класс кончает. И играет. Придет со школы и за нее, значит, за пианину эту.
Понимает уже все. И по нотам разбирается.
Старушка смолкла, ожидая, что заговорит настройщик роялей, но тот не произнес ни слова. И когда молчание стало слишком затягиваться, снова заговорила:
– С матерью, с дочкой, значит, моей, они по вечерам сидят. Бренчат, бренчат. Хорошо получается.
Особенно эти... этюды. И отец тоже сядет где нибудь в уголке и слушает. Молчит и слушает. А потом расцелует обеих, а сам чуть не плачет.
Их то ведь ничему не учили... Время такое было.
Настройщик слушал и иногда молча кивал головой, чему то улыбаясь.
– Вот я и говорю, – снова начала старушка. – Инструмент, он порядку требует, присмотру. Настроить там или еще что. Я сейчас... – и она поспешно ушла в спальню, покопалась там с минуту, вернулась назад и поставила на столик рядом с пианино масленку от швейной машины.
Настройщик по прежнему молчал, загадочно улыбаясь. Старушка озабоченно огляделась вокруг. Может, еще молоток нужен?
Спросить, что ли?
– Так, значит, Танюша в час придет? – вдруг звонким мальчишеским голосом спросил настройщик, так что старушка чуть не ойкнула от удивления. Ведь она ему об этом ничего не говорила...
– В час... в час...
– Ну так я в час и зайду! – весело и громко сказал настройщик.
– Как же, – забеспокоилась старушка. – А посмотреть хоть? Может, ремонт ему какой... Да и тише сейчас.
Никто не мешает.
– А мне никто не мешает! Как же я без Танечки буду его настраивать?! Ничего не выйдет! Совершенно ничего!
– Ну, ну, – оторопело сказала старушка. – Молоток то у нас есть, вы не беспокойтесь.
– А я пока пошел дальше, – сказал настройщик, взял свой чемоданчик и вышел из квартиры.
На лестничной площадке он немного постоял и решительно позвонил в соседнюю дверь.
Его встретила полная высокая женщина в тяжелом, расшитом павлинами халате, в замшевых туфлях с загнутыми вверх носками и с огромной бронзовой брошью на груди.
– Вам кого? – деловито и громко осведомилась она.
– Я настройщик, – тихим усталым голосом отрекомен
