Библиотека в кармане -русские авторы

         

Кони А Ф - Тургенев


Анатолий Федорович Кони
ТУРГЕНЕВ
СТАТЬИ И ВОСПОМИНАНИЯ О ПИСАТЕЛЯХ
В первый раз я близко встретился с Тургеневым в 1874 году, в один из
его кратковременных приездов в Петербург.
Его вообще интересовали наши новые суда, а затем особое его внимание
остановил на себе разбиравшийся в этом году при моем участии, в качестве
прокурора, громкий, по личности участников, процесс об убийстве помещика
одной из северных губерний, соблазнившего доверчивую девушку и устроившего
затем брак ее со своим хорошим знакомым, от которого он скрыл свои
предшествовавшие отношения к невесте. [...]
Переписка участников этой драмы, дневник жены и личность убийцы,
обладавшего в частной и общественной жизни многими симпатичными и даже
трогательными свойствами, представляли чрезвычайно интересный материал для
глубокого и тонкого наблюдателя и изобразителя жизни, каким был Тургенев.
Он хотел познакомиться с некоторыми подробностями дела и со взглядом на
него человека, которому выпало на долю разбирать эту житейскую драму перед
судом. Покойный Виктор Павлович Гаевский привел Тургенева ко мне в
окружной суд и познакомил нас. Как сейчас вижу крупную фигуру писателя,
сыгравшего такую влиятельную роль в умственном и нравственном развитии
людей моего поколения, познакомившего их с несравненной красотой русского
слова и давшего им много незабвенных минут душевного умиления, - вижу его
седины с прядью, спускавшеюся на лоб, его милое, русское, мужичье, как у
Л. Н. Толстого, лицо, с которым мало гармонировало шелковое кашне,
обмотанное по французскому обычаю вокруг шеи, слышу его мягкий "бабий"
голос, тоже мало соответствовавший его большому росту и крупному сложению.
Я объяснил ему все, что его интересовало в этом деле, прения по
которому он признавал заслуживающими перевода на французский язык, а
затем, уже не помню по какому поводу, разговор перешел на другие темы.
Коснулся он, между прочим, Герцена, о котором Тургенев говорил с особой
теплотой. [...] Когда Гаевский напомнил, что Иван Сергеевич хотел бы
посмотреть самое производство суда с присяжными, я послал узнать, какие
дела слушаются в этот день в обоих уголовных отделениях суда. Оказалось,
что там, как будто нарочно, разбирательство шло при закрытых дверях и что
в одном рассмотрение дела уже кончалось, а в другом еще продолжалось
судебное следствие. Я повел Тургенева в это последнее отделение и, оставив
его на минуту с Гаевским, вошел в залу заседания, чтобы попросить товарища
председателя разрешить ему присутствовать при разборе дела.
Но этот тупой формалист заявил мне, что это невозможно, так как
Тургенев не чин судебного ведомства, и он может дозволить ему
присутствовать лишь в том случае, если подсудимый - отставной солдат,
обвинявшийся в растлении 8-летней девочки, - заявит, что просит его
допустить в залу, как своего родственника. В надежде, что Тургенев,
вероятно, почетный мировой судья у себя в Орловской губернии, я обратился
к нему с вопросом об этом, но получил отрицательный ответ. Мне, однако,
трудно было этому поверить, и я послал в свой кабинет за списком чинов
министерства юстиции; к великой моей радости и к не меньшему удивлению
самого Тургенева, оказалось, что он давно уже почетный мировой судья и
даже по двум уездам. Он добродушно рассмеялся, заметив, что это с ним
случается не в первый раз и что точно так же он совершенно случайно узнал
о том, что состоит членом-корреспондентом Академии наук по Отделению
русского языка и словесности. Я увидел в этом н





Содержание раздела