Константинов Андрей - Бандитский Петербург 09
Андрей КОНСТАНТИНОВ и Александр НОВИКОВ
МЕНТ
Авторское предисловие
Дорогой друг, ты, в принципе, можешь и не читать наше предисловие. Книга, в отличие от утюга, не требует "тщательного изучения прилагаемой инструкции перед началом эксплуатации". Раскрыл и "эксплуатируй".
Для чего же тогда авторы написали эти строки ?
...Попробуем объяснить.
Все дело, видимо, в том, что нам и самим хотелось бы понять, что именно мы написали. В каком жанре? С какой целью? Это - детектив?.. Ну, в общем-то, да...
Хотя детектив содержит не только загадку, но и разгадку. Наш роман не содержит разгадки. Мы, собственно, и не ставили себе цель написать классический детектив и запутать читателя так, чтобы он ничего не смог распутать.
Внимательный читатель все поймет сам.
Мы пытались рассказать историю жизни оперуполномоченного ленинградского уголовного розыска. Почти реальную. В этом смысле "Мент" является скорее полудокументальной хроникой и более всего "стыкуется" с "Мемуарами" Франсуа Видока, которые вышли в свет в 1828 году в Париже...
Авантюрист, преступник, каторжник, а позже полицейский, Видокстал в конце концов частным детективом. Впервые в литературе рассказав о жизни преступного мира, он создал жанр про "полицейского и вора". Его "Мемуары" пользовались громадным успехом и именно потому, что автор использовал реальный непридуманный материал.
С огромным удивлением мы поняли, что в большой массе выходящей нынче у нас художественной (и псевдохудожественной), документальной (и псевдодокументальной) литературы подобное встречается нечасто. Даже когда книги пишут серьезные и знающие тему люди, - все равно иногда получается "развесистая клюква". Различие только в степени "развесистости".
Особенно это касается "лагерной" темы. Тот тяжелейший пласт, который "вспахали" Солженицын, Шаламов, Лебеденко, относится все-таки к другой, ушедшей эпохе.
Книги, относящиеся к сегодняшнему дню, либо не очень компетентны, либо тяготеют к сенсационности. Увы... Не претендуя на полноту охвата, мы все же пытались восполнить этот пробел. Что получилось - судить тебе...
А мы садимся писать завершение нашей трилогии.
С уважением, Андрей Константинов Андрей Новиков
25.06.2000, Санкт-Петербург
Пролог
День пятнадцатого февраля тысяча девятьсот девяносто третьего года выдался в Питере морозным и ветреным. Солнце, кажется, даже и не думало о том, чтобы выглянуть из-за серых, низко висящих туч, с которых сыпался на угрюмый город колючий снег.
Поземка заставляла прохожих жаться к нахохлившимся домам. Люди торопливо семенили по заснеженным тротуарам, стараясь побыстрее юркнуть туда, куда не мог ворваться за ними следом пронизывающий ветер - в магазин, в метро, в собственную парадную...
Странный контраст с торопящимися укрыться в тепле горожанами составляла группа из восьми человек, сидевших на корточках перед одиноким вагоном, стоявшим на запасных путях Финляндского вокзала - далеко от шумных перронов, к которым прибывали пригородные электрички и комфортабельные поезда дальнего следования. Запасные пути у Финляндского вокзала - это настоящий лабиринт, в котором случайный человек может запросто заблудиться.
На самом деле ничего странного в неподвижности восьми человек, сжавшихся на корточках перед одиноким мрачным вагоном, не было. Вагон, перед которым они сидели, назывался "Столыпиным" и предназначался для этапирования осужденных к местам отбытия наказаний - а эти восемь были зэками, то есть как раз "этапниками". Нет, конечно, целый вагон на восемь человек - это было бы слишко
