Кончаловский Андрей Сергеевич - Низкие Истины
Андрей Сергеевич КОНЧАЛОВСКИЙ
НИЗКИЕ ИСТИНЫ
Книга известного русского кинорежиссера Андрея Кончаловского -это
воспоминания человека интереснейшей судьбы. Выросший в семье автора
Государственного гимна СССР Сергея Михалкова, познавший и благоволение властей
и начальственную немилость, создавший в тоталитарных условиях честные,
искренние, опередившие свое время фильмы - такие, как "Первый учитель",
"Сибириада", "Романс о влюбленных", "История Аси Клячиной...", - он нашел в
себе смелость пойти против системы, начать свою биографию с нуля в Голливуде,
сумел и там снять выдающиеся фильмы, что до него не удавалось ни одному из
советских коллег. Кончаловский с редкой откровенностью рассказывает о своей
знаменитой семье, об этапах своего взросления, о преодолении в себе страхов и
табу, естественных для человека тоталитарной страны, о друзьях, о женщинах,
которых любил, о великих художниках и звездах кино, с которыми его сводила
творческая судьба.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть первая. НАЧАЛО
Улица Горького, 8 [12]
Дед [19]
Нетерпимость [33]
Отец [38]
Мама [43]
Антиподы [50]
Музыка [55]
Зависть [61]
Удар наотмашь [69]
Часть вторая. ВЗРОСЛЕНИЕ
Эволюция [75]
Эротические удовольствия [84]
Кончаловка [91]
Мастер [95]
"Националь" [102]
Русская дружба [105]
Тарковский [108]
Венеция [114]
Гена [118]
Ревность [120]
Самоконтроль [130]
Мои идолы [134]
Никита [145]
Власть [155]
Княжна Гагарина [162]
Маэстро! [169]
Часть третья. "ЧАСТНОЕ ЛИЦО"
Зарубежные каникулы [177]
Мое открытие Америки [188]
Бюнюэль [199]
Брук [203]
Лив [205]
Русский любовник [213]
Настасья [230]
Снимаю американское кино [233]
Евреи, приносящие плохие новости [236]
Что в глубине? [243]
Куросава, Фудзияма, суши [249]
Уайльдер [252]
Часть четвертая. ФИНАЛЬНЫЙ СРЕЗ
Блокбастер [259]
Брандо [305]
Мужчины, женщины, любовь, смерть [324]
О пользе интеллектуального онанизма [337]
Россия и религия [343]
Эпоха самозванства [352]
Страх Божий или страх кесарев? [364]
Печальные размышления [375]
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - НАЧАЛО
[5]
"Я бы желал, чтобы отец мой или мать, а то и оба они вместе - ведь
обязанность эта лежала одинаково на них обоих, - поразмыслили над тем, что они
делают, в то время, когда они меня зачинали. Если бы они должным образом
подумали, сколь многое зависит от того, чем они тогда были заняты, - и что
дело тут не только в произведении на свет разумного существа, но что, по всей
вероятности, его счастливое телосложение и темперамент, быть может, его
дарования и самый склад его ума - и даже, почем знать, судьба всего его рода -
определяются их собственной натурой и самочувствием - если бы они, должным
образом все это взвесив и обдумав, соответственно поступили, - то, я твердо
убежден, я занимал бы совсем иное положение в свете, чем то, в котором
читатель, вероятно, меня увидит... Но я был зачат и родился на горе себе..."
Это из английской классики. XVIII век. Лоренс Стерн. "Жизнь и мнения
Тристрама Шенди, джентльмена".
Продолжая размышления этого неглупого автора, замечу, что если б отец мой
и мать в аналогичный момент поразмыслили, в каком году они собираются
произвести меня на свет, то, не исключаю, от своего намерения бы отказались. В
свою очередь и я, если бы знал, что зачинаюсь, и знал, каким будет 1937 год, в
котором мне предстоит родиться, и если б к тому же имел возможность выбирать,
появляться или не появляться на свет,
[6]
то, скорее всего, предпочел бы последнее - от ужаса перед грядущим. Это
было бы логично. Н
