Корепанов Алексей - Прятки
Алексей КОРЕПАНОВ
ПРЯТКИ
И каким же маленьким стал теперь двор моего детства! Словно
сжимался и сжимался он все эти годы, и все ниже к земле пригибались
крыши его сараев, и все ближе подступала улица за забором, и совсем
невысокой оказалась наша яблоня, и куст смородины стал редким-редким
- не спрячешься под ним. И все-таки он остался собой, двор моего
детства. Это был настоящий двор, не просто безликое место с детской
площадкой и перекладиной для выбивания ковров между девятиэтажными
коробками, а Двор, огороженный забором, с деревьями, сараями и
поленницей, с палисадником, заросшим георгинами, мальвами и золотыми
шарами, с двумя воротами и дырой в заборе. Здесь, под этим тополем, мы
собирались и играли до темноты, и даже в темноте бегали между
деревьями с карманными фонариками. Мы собирались в кружок под тополем
и начинали считаться: "Стакан, лимон - выйди вон. Стакан разбился -
лимон покатился", "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буду
резать, буду бить - все равно тебе водить".
Считалок у нас было великое множество. Тот, кому выпадало водить,
вставал лицом к стволу тополя, а мы разбегались по необъятному двору
и прятались за деревьями, сараями и кустами, в поленнице, в подъездах,
за скамейками и в зарослях лопухов.
Почему именно о прятках вспомнил я, вновь очутившись во дворе
детства? Да потому, что у тополя одиноко стоял рыжеволосый мальчуган
в зеленой рубашке с короткими рукавами и кремовых шортах. Мальчуган
оглядывал двор, смотрел в окна дома, словно ждал кого-то.
Такой же рыжеволосый появился как-то в нашем дворе, когда мы,
собравшись в кружок у тополя, считались, кому водить.
- Рыжий-бесстыжий - сказал Толька.
- Рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой,- добавил Юрка.
У дворового товарищества были свои законы. Оно не жаловало
чужаков. Правда, Рыжий и не напрашивался. Стоял в сторонке, смотрел на
нас большими зелеными, как у тети-Лениного кота, глазищами и с
любопытством слушал нашу считалку. Я остался водить, закрыл лицо
руками и начал громко считать:
- Раз, два, три, четыре, пять - я иду искать. Кто не спрятался, я
не виноват. За коном не стоять.
Я отнял ладони от лица и огляделся. Моя и Сережина мамы
разговаривали на скамейке, дядя Леша, Толькин отец, курил на крыльце,
Анна Константиновна восседала на венском стуле, Чернов в защитного
цвета мундире неодобрительно поблескивал очками из-за занавески, а
наши все попрятались. Только Рыжий стоял на том же месте, внимательно
глядя на меня. На запястье его голубел диковинный гладкий браслет.
- Браслет у тебя классный,- сказал я.- Махнем на ножик? Со
штопором.
Рыжий моргнул, убрал руки за спину и спросил:
- А что вы делаете?
- В прятки играем, не видишь, что ли? - рассеянно ответил я, не
сводя глаз с лопухов. Лопухи подозрительно покачивались.
- А как это? - спросил Рыжий.
- Ты что, в прятки не умеешь? - удивился я, не решаясь пока далеко
отходить от тополя.
- Не умею.
- Ну, ты даешь, Рыжий! Сейчас научим, подожди.
Первым я застучал Юрку, и дело шло удачно, но Борис все мне
испортил. Он где-то упорно прятался, я расхаживал вокруг тополя, все
расширяя круги, ребята у кона дружно кричали: "Топор, топор, сиди, как
вор!" - и Борис сидел где-то, а когда я рискнул удалиться к поленнице,
вдруг выскочил из-за сарая, раньше меня успел к тополю и всех выручил.
- Ребя, примем Рыжего? - предложил я.- Он в прятки никогда не
играл.
Толька скривился, Витька пожал плечами, а Ленка сказала:
- Пусть играет.
- Ты, может, и в "
