Корепанов Алексей - Заколдованный Остров
АЛЕКСЕЙ КОРЕПАНОВ.
ЗАКОЛДОВАННЫЙ ОСТРОВ
Едва мы к берегу настолько подались,
Что испугали птиц своими парусами,
Как виселицы столб открылся перед нами...
Шарль Бодлер
* * *
Утро было самым обыкновенным, но со стороны обрыва вдруг подул слабый
ветерок. Он слегка качнул увядшие темные цветы на клумбе у дороги и, дав о
себе знать, почти сразу же исчез. В его мимолетном появлении не
угадывалось никакой угрозы, но Влад почувствовал, как всколыхнулась в душе
привычная тревога. Кто знает, чем обернется этот ветерок, не предвестник
ли он разгула стихии?
"Всегда в ожидании, всегда в тревоге и ожидании беды, - подумал он и
отодвинул бокал с недопитым пивом. - Как все это утомляет...
это ощущение безысходности, обреченности, когда от тебя ровным счетом
ничего не зависит... Ну чем ты остановишь Воду, как ускользнешь от Белого
Призрака?.."
Он вздохнул, с силой откинулся на спинку легкого плетеного кресла,
затрещавшую от такой нагрузки, и уныло посмотрел на небо, вовсе не
рассчитывая обнаружить там ответ на свой вопрос. Небо было привычным -
серым и низким, - и не происходило в нем никакого движения. Вообще ничего
не происходило. Небо было застывшим, оно никогда не приближалось и не
удалялось - в отличие от Воды.
Влад еще раз вздохнул и перевел взгляд с небес на землю.
Обнесенная невысокой резной оградой небольшая площадка, уставленная
столиками и креслами, располагалась у боковой зеркальной стены кафе, чуть
возвышаясь над серыми каменными плитами тротуара. Мостовая находилась
гораздо ниже уровня тротуара, через равные промежутки виднелись на ней
квадратные сточные решетки, и Влад в который раз подумал о том, что вряд
ли эти решетки смогут помочь в случае большой беды. По обеим сторонам
улицы, за массивными каменными столбами фонарей, тянулись глухие серые
стены домов с чуть покатыми красноватыми черепичными крышами. Кое-где в
стыках камней бледно зеленели узкие полоски мха, внося хоть какое-то
разнообразие в монотонную поверхность стен, но полоски эти не радовали
глаз: слишком уж редкими они были, слишком невзрачными, а если провести по
этому шершавому ссохшемуся мху ладонью - он осыпется, превращаясь в труху.
И ворота, ведущие во дворики, везде были почти одинаковыми, словно никто
не хотел выделяться, привлекать ненужное внимание.
"Наказать, что ли, слугам покрасить мои ворота в какой-нибудь яркий
цвет? - тоскливо подумал Влад, машинально крутя пальцами недопитый бокал.
- А зачем? Как бы не накликать... Заявится, завоет у дверей - и все здесь
останется по-прежнему. Только уже без тебя..."
Шагах в трехстах от кафе неширокая улица делала поворот и уходила к
невидимому отсюда обрыву, а если идти по ней в противоположную сторону, то
попадешь на площадь - центр десятка близлежащих безликих кварталов.
Площадь неразрывно, как иголка с ниткой, была связана с вечерами, с тускло
горящими шарами фонарей, с невнятным бормотанием толпы, время от времени
перемежающимся неожиданными всплесками громких бессмысленных выкриков;
площадь была связана с бешеными ударами сердца, шумным тяжелым дыханием,
взмокшей от пота спиной, помрачением сознания и непонятным чувством
омерзения... Почему возникало это чувство, откуда оно бралось, из какого
грязного источника? Или оно было беспричинным? Но почему - именно на
площади? Почему именно по вечерам?..
Омерзение... Как будто мало тягостного ощущения подавленности, ощущения
собственной никчемности и ненужности, как будто мало вечной тревоги,
вечного ожидания самого худшего
