Коржавин Наум - Абрам Пружинер
Наум Коржавин
АБРАМ ПРУЖИНЕР
Сказание о старых большевиках Новороссии
и новых московских славянофилах
1. Печатными буквами рукой Николки:
Я таки приказываю посторонних вещей
на печке не писать под угрозой расстрела
всякого товарища с лишением прав.
Комиссар Подольского райкома.
Дамский мужской и женский портной Абрам Пружинер.
М.Булгаков. "Белая гвардия"
2. Во время большого киевского погрома 1919 года
в киевских квартирах можно было видеть у нагрянувших
посетителей изысканные манеры, слышать от них недурную
французскую речь и даже хорошую музыку.
Это действовали офицеры Семеновского, Преображенского
и т. п. полков, не позволявшие себе никаких вольностей,
но деловито и строго требовавшие дани: денег, золота, серебра...
Н.И.Штиф. "Погромы на Украине" (по памяти)
3. ...история, можно сказать, общее достояние и
общее дело, за которое следует всем краснеть.
М.Зощенко. "Голубая книга"
I
На шоссе шуршат машины,
В магазинах - толчея.
Предревком Абрам Пружинер,
В том заслуга и твоя.
Как и в том, что голос взвинчен
У газет... Что совесть - дым.
Как и в том, что все мы нынче
Прочно в заднице сидим.
Это всё - твоя эпоха.
Просто время - "белый гад":
Быть евреем снова плохо,
И заслуг твоих не чтят.
Лишь тебя за всё, что было,
Производят в князи тьмы
Молодых славянофилов
Романтичные умы.
Нужен дьявол их натурам, -
В том вина их иль беда.
Жаль, но ты такой фигурой,
Крупной, - не был никогда.
Просто в детстве, где-то в Балте,
Заперевшись на засов,
Три брошюрки прочитал ты
Сочиненья их отцов.
И открылся мир прекрасный
С той поры глазам твоим,
И тебе всё стало ясно.
Как сегодня им самим.
С той же четкостью железной:
Для чего на свете жить,
Кто мешает, кто полезный,
С кем дружить, кого душить.
(Ты с тех пор глядел победно
На портновский свой удел,
Тем гордясь, что шьешь для бедных:
Для богатых - не умел.)
И постигнув так впервые
Общей жизни смысл простой,
С тем - в истории России
Появился ты, как свой.
II
Хоть считал, что связан кровно
С ней не ты (ты жил не в том), -
А деникинский полковник,
Что еврейский грабил дом.
Дом буржуйский, дом приличный,
Где лежал ты, тиф леча,
Приютивший по привычке
И чекиста - дом врача.
Дом, тебе враждебный тоже:
Книги, свет, паркетный пол.
Дом, в котором сам ты позже
Реквизицию провел.
Еще как! Удвоив рвенье,
Шум внося с собой и гром,
Чтоб избегнуть отношений
Личных - с классовым врагом.
III
А пока - больной и слабый,
Ты следил с глухой тоской,
Как буржуй буржуя грабил
Из-за нации другой.
Не мужик, не ухарь-парень,
А буржуй чудных кровей, -
Что осанист был, как барин,
А картавил, как еврей.
Он и грабил по-другому:
Не сердился, не орал.
Просто так - ходил по дому
И предметы отбирал.
Не рычал, как старший в чине,
Не надсаживал он грудь,
Лишь просил, как в магазине, -
Если можно, завернуть.
Но приказ неумолимый
В слове слышался любом.
За его спиной, незримый,
Не таясь, молчал погром.
Шел с ним рядом, улыбался
И - молчал. Но знали все:
Шевельнет полковник пальцем
И пойдет во всей красе -
Пух перин, одежды клочья,
Мат кромешный, душный чад,
Изнасилованной дочки
Опустевший с ночи взгляд.
IV
Но последней грозен властью,
Собираясь далеко,
Тот полковник груз причастья
К этой грязи - нёс легко.
Словно впрямь так был воспитан
В светлой детской среди книг,
Словно он к таким визитам
В раннем возрасте привык.
То ль он верил, что евреи
Ввергли Родину во тьму,
А раз так - за грех пред нею
Дань платить должны ему.
То ль
