Коржавин Наум - Бомонд Над Клоакой
Наум Коржавин
Бомонд над клоакой
Наум КОРЖАВИН родился в 1925 году в Киеве. В 1945 году поступил в
Литературный институт им. Горького, в 1947-м был арестован по обвинению в
антисоветской деятельности. Отбывая ссылку в Караганде, окончил там Горный
техникум. В 1954 году амнистирован, в 1956-м реабилитирован. В 1959 году
окончил Литинститут. Автор известных поэтических книг, вышедших у нас в стране
и за рубежом ("Годы", 1963; "Времена", 1976; "Сплетения", 1981; "Время дано",
1992, и др.), пьес и многих статей о литературе (в "Новом мире", "Континенте",
"Гранях" и др.). Член редколлегии журнала "Континент" с 1974 года. В 1973 году
вынужден был эмигрировать. Живет в Бостоне.
Передо мною книга с длинным названием:
М.М. Яковенко. Агнесса. Устные рассказы Агнессы Ивановны Мироновой-Король
о ее юности, о счастье и горестях трех ее замужеств, об огромной любви к
знаменитому сталинскому чекисту Сергею Наумовичу Миронову, о шикарных
курортах, приемах в Кремле и... о тюрьмах, этапах, лагерях, - о жизни,
прожитой на качелях советской истории. М., "ЗВЕНЬЯ", 1997. Издательская
программа общества "МЕМОРИАЛ".
Я давно уже собирался написать об этой примечательной книге, но это не
будет рецензия на нее. И отнюдь не потому, что книга лишена литературных
достоинств. Просто интересует меня в ней другое. Я понимаю, что это "другое"
не выступало бы так ярко, если бы не литературные достоинства, и благодарно
отдаю им дань, но писать буду не о них.
Книга эта, конечно, свидетельство. И свидетельство яркое, неожиданное,
хотя никаких новых фактов рассказчица не сообщает, догадки ее о причинах
событий, основанные на слухах, ходивших в той средневысокопоставленной среде,
в которой она вращалась, не всегда точны (хотя это и само по себе уже
информация, но - косвенная). А уж о репрессиях и лагерях рассказано достаточно
и без нее. Ценность этой книги в другом - в свидетельствах, которые могут быть
переданы прежде всего именно художественными средствами...
Чтобы покончить с литературной стороной дела, я приведу два заключительных
абзаца из серьезного и квалифицированного послесловия к ней, написанного
Ириной Щербаковой.
"Она (то есть автор книги М.М. Яковенко. - Н.К.) затрудняется определить
жанр этой своей книги. Конечно, это и не мемуары в чистом виде, и не
литературная запись, и не роман. Тут всего понемногу. Но для нас сейчас важно
только то, что перед нами замечательный текст, возникший в результате встречи
двух ярких талантливых женщин. Эта книга - их общее творение. Героиня
рассказывает о событиях своей жизни, о людях давным-давно "унесенных ветром",
автор - о времени.
В основе этого текста - услышанная жизненная история и точно переданная
сказовая интонация, которая помогла передать то, что не могут зафиксировать
никакие документы: характеры, чувства, ощущения, наконец, мифы ушедшей эпохи.
Словом, все то, что создает историю повседневности".
С зтой оценкой книги и ее обеих "соавторш" я вполне согласен. Но добавлю
все же, что эта "история повседневности" возникает так отчетливо именно
потому, что перед нами не просто биография женщины, свидетельствующей о том,
что она видела и претерпела, а именно женская биография. Все, что она
рассказывает, увидено глазами женщины, озабоченной, в общем, исключительно
своей женственностью..
Нет, она вовсе не глупа, не темна, не суперэгоистична. Скорее умна,
культурна и, в общем, добра. Даже к другим женщинам. Правда, не к тем, кто
дерзает встать на ее женском пути, - таких она с
