Костылев Валентин - Иван Грозный (Книга 1, Москва В Походе)
Валентин Иванович КОСТЫЛЕВ
ИВАН ГРОЗНЫЙ
Роман в 3-х книгах
Роман русского писателя В. И. Костылева (1884 - 1950) "Иван
Грозный" повествует об интересном периоде русской историии - времени
правления Ивана IV Васильевича (1530 - 1584), первого русского царя
(с 1574 г.). В I книгу входит роман "Москва в походе".
ДОРОГОМУ
ВАСИЛИЮ ГАВРИЛОВИЧУ ГРАБИНУ
И ВСЕМ СОВЕТСКИМ ПУШЕЧНОГО
И ОРУЖЕЙНОГО ДЕЛА МАСТЕРАМ
ПОСВЯЩАЮ
Автор
Книга 1
МОСКВА В ПОХОДЕ
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
______________________________
I
В небе повис огненный столб над самым боярским усадьбищем.
Юродивые плясали и плакали.
Калики перехожие предрекали войну.
Монахи - конец света.
Хмурые старцы из деревенских - голод.
Поползли "ахи" и "охи". Умирать не хотелось.
Большое любопытство появилось к жизни.
И, как на грех, в вотчину боярина Колычева прискакал из Разрядного
приказа человек, молодой, дородный, с быстрым взглядом, слегка
насмешливым. Назвал себя посланцем царя, дворянином Василием Грязным.
Явился к владельцу вотчины, боярину Никите Борисычу, и стал расспрашивать
о "верстании" "сколь и кого поимянно выставит боярин своих людей в войско,
коли к тому нужда явится".
Всколыхнулись деревни и починки колычевской вотчины. Азарт появился.
Старики расхрабрились, - куда тут! Стали разглагольствовать про старинные
битвы. У молодежи глаза разгорелись: брала зависть, потянуло на волю, на
поля бранные.
А тут еще подлил масла в огонь грязновский ямщик. Намекнул и на
татар, и на Ливонию, и на Свейское государство. Ямщик бывалый, московский.
Под хмельком дядя был, на слова чуден, а глазами плутоват; что наврал, что
правда - разобрать трудно.
Как бы то ни было: ветром море колышет, молвою - народ; заскакало по
избам колючее словечко.
Боярин темнее тучи стал. Ходит, ко всем придирается, на глаза лучше
не показывайся.
Всего лишь год, как царь отпустил его на отдых после брака с
молоденькой княжной Масальской. Чего бы лучше - на старости лет пожить
чинно, уютно, на усадьбе, в супружеском уединении... И вот нате! Опять
война! Опять в кольчугу, в латы да шлем! Приказ, ведавший военными делами,
заработал. В Москве не спят!
Крепко призадумался боярин: как быть? Какой-то дворянин-зазнайка
всюду нос сует, царской грамотой щеголяет. Черт его принес сюда!
Давно ли разошлись с казанского и выборгского походов? Люди и кони
еще путем отдохнуть не успели, и вдруг...
Э-эх, Никита, Никита! Сыновей у тебя нет. Убьют на войне - поместье
отпишут "на государя", малую часть оставят супруге твоей, Агриппинушке, а
так как она неплодна, вслед за ее кончиною и та малая часть уйдет "на
государя" (все себе заграбастывает!).
Вот что будет, коли пойдешь на войну; а не пойдешь, откажешься...
Опять засверлили мозг боярина слова царя Ивана Васильевича: "Жаловати
мы своих холопей вольны, а и казнить их вольны ж есмя".
Князей и бояр царь ни во что ставит! Подумать только! А вот такие,
неведомого рода молодцы по уездам с царскими грамотами шныряют, бояр учат!
Целый месяц гостил Грязной в вотчине, считал людей, болтал с ними,
будто равный; на половину боярыни Агриппины повадился ходить, рассказывал
ей про Москву, - нет в вотчине человека, с которым бы он не точил лясы, а
потом уехал как-то сразу, тайком, без низких, по чину, поклонов и
приветствий.
Вздумал Никита Борисыч наведаться к знахарке-вещунье, попросить ее,
чтоб наколдовала "нетяжкую болезнь", на войну бы не идти. А старуха
проклятая отказалась да еще крикнула: "Вижу, что умереть тебе на плахе по
цареву ука
