Крамер Александр - Черно (Быль)
Александр Борисович Крамер
Черно...(быль)
Я сразу должен предупредить, что никаких документов, подтверждающих
написанное, у меня нет. Я надеюсь только на то, что найдутся те, кто, в
случае необходимости, смогут и захотят подтвердить написанное мною. Итак...
1.
Время действия апрель-июль 1988 года. Место действия жилая (окрестности
села Ораное) и рабочая (30-ти километровая) зоны ВЧ 34003 КВО.
Но сначала повестка. Вечером, после работы, она обнаружилась в почтовом
ящике. Предписано: явиться на следующий день к 9.00 в комнату N... Являюсь.
Дальше все происходит в темпе Чаплиновских фильмов. Убыть немедленно. (Вы не
забыли: год 88!) Медкомиссия - тут же, в подвале.Челюсти есть?.. Нет?..
Годен!.. Падучей страдаете?.. Нет?.. Годен!..
Вопросы не плод больной фантазии, настоящие. Но тон, которым их
задавали врачи, не оставлял никаких сомнений в абсолютной формальности
происходящего. Не формальным был только анализ крови, а он, как вы знаете,
нормальный практически у всех. И потому годны были все. По определению. Уже
потом, в части, я столкнулся с солдатом-сердечником, которого так и не
отпустили, несмотря на приступы, пока он не выслужил свой срок. Уже потом, в
части, от шахтеров из Донбасса я узнал, что им вообще не понадобились
никакие медкомиссии и прочая ерунда, т.к. за ними ночью приезжала милиция и
отправляла, как арестантов.
Итак годен! Проездные документы в зубы, вечером - на вокзал. Билетов,
как водится, нет. Иду, как сказано, к коменданту. Комендант - сама
любезность. Уже через 20 минут я обладатель чудесного билета: фирменный
поезд, купе, нижнее место.
Утро. Киев. Вокзал. Здесь нас собирают, сажают в кузов тентованного
грузовика и везут в Белую церковь на вещевой склад - обмундировываться.
Обмундированных сажают в Икарус и долго везут в Иванковский район, в
окрестности села Ораное на сортировку. 20.00
Сортировка т.е. пункт распределения. Выкрикивают мою фамилию, и мы (нас
человек 8-10) идем за провожатым в жилую зону. Молчим. Все, свершилось.
Девять вечера. Темно. В штабе горит свет, и перед штабом небольшая
кучка офицеров в ВэСэО - так называлась форма, которую нам выдавали. Офицеры
есть? - спрашивают они нервной скороговоркой. Есть , - говорю я (на мне уже
ВСО, но погоны еще в чемодане) Есть, -возвращается ко мне радостно -
тревожное эхо, -К кому? К Калгину,- называю я фамилию, вписанную в
мобпредписание и вхожу в штаб, куда за мной врывается несколько офицеров в
ВСО. Оказывается, что этот самый Калгин, на чью замену я прибыл, уже убыл
каким-то чудом. И теперь у тех, кто набрал свою дозу (я потом объясню
кавычки), есть возможность уехать, не дожидаясь замены. Возникает недолгий
спор; наконец, все решено. Счастливчик, которому меня отдали, чуть не на
руках несет меня в офицерский вагончик моей будущей роты. Спать будешь
здесь, - говорит он, и показывает койку на втором этаже. С нее все сменяются
вовремя -, чуть не подпрыгивает старлей и улыбается улыбкой нобелевского
лауреата. Мне пока все это не понять. Понимание придет позже. А пока просто
любопытно, и я радуюсь вместе с незнакомым старлеем. Страха нет. Просто
немного тревожно. А потом мы сидим впятером (я и четверо жителей вагончика),
пьем запрещенную водку и закусываем моим сухим пайком сосисочным фаршем.
Пьем за здоровье и за отъезд. За быстрый отъезд.
2.
Ну, раз уж зашла речь о замене, дозе и сроках, то давайте я с этого и
начну. Я надеюсь, никому не нужно объяснять, почему срок службы ликвидатора
измерялся дозой облучения.
