Крапивин Владислав - В Глубине Великого Кристалла 06
Владислав КРАПИВИН
БЕЛЫЙ ШАРИК МАТРОСА ВИЛЬСОНА
В ГЛУБИНЕ ВЕЛИКОГО КРИСТАЛЛА – 5
Пролог. В ГЛУБИНЕ ВЕЛИКОГО КРИСТАЛЛА
Белый шарик не знал, когда и как он появился на свет. Ему казалось, что он существовал всегда… Впрочем, нет. Понятие “всегда” ему тоже было незнакомо, потому что он еще не ведал, что такое Время.
Он висел в пустоте, и единственным его чувством, единственным проблеском сознания было: “Я есть”.
Но пришел час, и ощущение чего-то постороннего коснулось его щекочуще и беспокойно (позднее Шарик узнал, что это был импульс Большого Белого шара). В ответ Белый шарик непроизвольно ощетинился лучами мгновенных импульсов.
Так насекомое, очнувшееся в темной коробочке, усами и лапками щупает картонные стенки. Шарик ощупал импульсами ближнюю часть пространственно-временного континуума. Даже этот маленький кусочек мира показался ему пугающе громадным.
Но страх беспредельности растаял, когда Белый шарик понял, что одиночество ему не грозит.
Шаров было множество. Разной величины и разного цвета. (Цвет — это частота и длина импульсов особого рода, таких медленных, что они не годятся для общения и активных воздействий на мир, а служат чаще всего только оболочкой.)
Но великую россыпь дальних шаров Белый шарик воспринимал отрешенно и вначале ни с кем из них не общался. А его соседями и наставниками оказались четверо. Вернее, пятеро, но Желтые близнецы жили так тесно друг с другом, что Шарик всегда воспринимал их как нечто единое.
А кроме Близнецов были: Большой Белый шар, Красный шар и Темно-красный шарик. Если соединить их прямыми линиями, то образовывалась трехгранная пирамида — и каждый шар на своей вершине (а Желтые близнецы, естественно, вместе). Белый же шарик висел в центре этой пирамиды, на перекрестке импульсов нарастающей информации, от которой порой кружилась голова…
Стоп! Никакой головы, разумеется, у Белого шарика не было. Но, рассказывая о нем людям, невозможно обойтись без человеческих понятий.
Иначе получится не повесть, а толстенный сборник формул, графиков, стереосхем и ключевых уравнений с весьма спорными обоснованиями многомерности кристаллических граней. Два простых слова: “Шарик встревожился” — превратились бы в несколько страниц с анализом аритмии внутреннего гравитационного поля и антипозиций внеконтурного излучения.
Во всем этом сразу не разобрались бы ни самоотверженные энтузиасты из группы “Кристалл-2” в обсерватории “Сфера”, ни даже четвероклассник Филипп Кукушкин из поселка Лугового. Что уж говорить про читателей!
Вот и придется нам в дальнейшем пользоваться фразами: “Шарик подумал”, “Шарик сказал”, “Желтые близнецы укоризненно заметили”, “Шарику стало грустно”, — хотя здесь много натяжек. Они исчезнут со временем, когда к Белому шарику придет понимание многих человеческих чувств и представлений. Но случится такое не скоро. А пока…
Пока Белый шарик с трудом, не сразу постигал законы и понятия мира, в котором он существовал и который назывался “Великий Кристалл” (опять же в переводе на человеческое разумение). Трудно было понять, например, единство движения и неподвижности.
Не было никакого сомнения, что он, Белый шарик, не просто висит в пустоте, а быстро движется относительно силовых линий данного пространства и относительно других шаров. И в то же время пирамида, образованная его соседями шарами, оставалась незыблемой, и он всегда находился точно в ее центре… Ну, ладно, в этом он в конце концов разобрался. Гораздо сложнее было осознать вот что: оказывается, в пространственно-временной протяженности сущ
