Кржижановский Сигизмунд Доминикович - Некто
Сигизмунд Доминикович Кржижановский
"Некто"
Еще в приготовишкины дни моей жизни, возясь с переплетенным в красный
коленкор задачником по арифметике, я старался представить себе образ
человека, глухо там названного: "Некто". Сотни пронумерованных задач
превращались для меня в главы странной повести о жизни и приключениях
таинственного "Некто": "Некто" нанял работников; помножил монеты на аршины,
поделил все это на фунты; "Некто" приобрел имение; он же вдруг взял и
разделил его меж тремя сыновьями, складывая и вычитая почему-то для этого
цифры их лет; "Некто" получил прибыль, и он же раздал нищим восемь монет;
построил странный бассейн в две трубы: через одну вода втекает, вытекает
через другую... Кто он?
Тянутся долгие зимние вечера. Лампа прикручена. И в вихрастой голове,
сонно качающейся над синими клеточками тетради, под слипающимися веками в
рамке -из черных цифр возникает будто давно-давно знакомый облик: пожилой
господин - глаза спрятаны за синими стеклами очков - щетинится седеющая
острая бородка.
Из первого во второй предстояла "передержка". До экзамена пять дней.
Отыскав в одном из городских парков пустую скамью против журчащего фонтана,
я стал отгадывать - и так и этак - искомую цифру работникое, нанятых
"Некто" для рытья колодца глубиною в две сажени. "Если один раб. вырывает в
1 час 1 ар. земли и если они работали 3 часа, то..." работников было 22/3
человека.
Я глубоко задумался, стараясь представить себе наглядно ? работника.
Тетрадь недоуменно глядела на меня своими серыми цифрами сквозь синие
клеточки.
Вдруг чья-то тень легла на страницу. Шагов я не слышал.
- Ну, что? Не выхожу? - спросил чуть насмешливо чей-то тихий, но
четкий голос. Я поднял глаза.
- Вы?
- Я.
Рядом со мною на скамье сидел, заглядывая в синие клетки тетради
сквозь синие стекла очков, пожилой господин с острой щетинистой бородкой,
одетый в просторную, поношенную серую пару. Помедлив секунду, незнакомец,
вежливо улыбаясь, протянул сухую, с короткими пальцами руку к цифрам.
- Ну, вот, - сказал он, овладевая моим карандашом. И серые цифры
покорно и юрко забегали под его нажимом. - Готово.
Задача лежала решенной на моих коленях.
- Надо вам знать, молодой человек,- продолжал мерным голосом господин
в серой паре, поправив очки,- что раз я нанимаю рабочих...
Слова стучали мерно и спокойно.
- Ну, что, поняли?
Я молчал.
В это время к нашей скамье подошла нищенка с двумя оборвышами: один,
еще грудной, слипся губами с ее грязной, выставившейся из тряпья грудью;
другой - мальчонка лет четырех-пяти,- уцепившись за юбку, волочил кривые
ножки по земле.
- Подайте, Христа ради, что милость...
"Некто" перевел очки с приготовишки на нищенку; хитро улыбнулся; сунул
три пальца правой руки в жилетный карман и, распрямив ладонь, разложил на
ней пять новеньких медяшек.
- У меня,- начал он все так же тихо и четко,- три монеты копеечного
достоинства и два двухкопеечника. Спрашивается, - "Некто" повысил голос и
поднял голову, как если б обращался не к нищенке, а к цветущим клумбам и
разбегающимся по радиусам дорожкам,- спрашивается: сколько я вам дам
копеек, если число их равно количеству единиц в цифре, которая получится от
умножения числа ваших детей, сударыня, на количество монет низшего
достоинства и в результате деления полученного произведения на цифру монет
высшего достоинства?
Водворилось молчание. Женщина стояла, низко опустив голову. Малыш
пялил глаза на неподвижно раскрытую ладонь с сверкающими медяками. "Некто",
