Библиотека в кармане -русские авторы

            

Крусанов Павел - Укус Ангела


Павел Крусанов
УКУС АНГЕЛА
Глава 1. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ РУССКОГО ПОЛЯ
...истинная правда похожа на её отсутствие.
Дао дэ цзин
Человек, поцеловавший Джан Третью в губы, назвался Никитой. У него были
щёгольские усы с подкрученными кверху жалами и шитые золотом погоны на парадном
фисташковом мундире, выдававшем принадлежность хозяина к отчаянной гвардии
Воинов Блеска. Джан, как и все подростки, мнящие себя опытнее собственной
невинности, была довольно вульгарна, но всё же мила и опрятна. Империя
праздновала День Воссоединения, и Джан Третья впервые целовалась с посторонним.
Позже молва, не ведая обычаев старого Китая, где детей простолюдинов, дабы
избежать путаницы, называли порядковым числительным, возвела её в знатный род и
пожаловала в предки Сунь-Цзы вместе с его трактатом о военном искусстве. В
действительности отец Третьей был чёрной кости - он владел рыбной лавкой на
окраине Хабаровска и славился тем, что, подбросив сазана, мог на лету вспороть
ему брюхо и достать икру, не повредив ястыка.
Хунхузы, бежавшие некогда за Амур от карательных армий Поднебесной, обрели
мир в северной державе, но за годы изгнания не забыли разбойную славу предков и
заветы Чэн И, гласившие, что голод - беда малая, а попрание целомудрия - хуже
смерти. Поэтому отец Джан Третьей, узнав, что его пятнадцатилетняя дочь ушла из
дома к русскому офицеру, мастерски перерезал себе горло тесаком для разделки
рыбы. Соседи говорили, будтоо он, уже мёртвый, с головой отсечённой до
позвоночника, продолжал грызть землю и кусать камни, покуда рот его не забился
мусором, и он больше не мог стиснуть челюсти.
Кроме усов, мундира и, будто сочинённой к случаю, фамилии Некитаев, Никита
имел сердце в груди и был не чужд благородной широте жеста и величию порыва.
Тяготясь невольной виной, он пил водку двенадцать дней, пока наконец не увидел
в углу комнаты синего чёрта и не понял, что пора остановиться, так как наверное
знал: синих чертей не бывает. На тринадцатый день, к удивлению обитателей
китайской слободы, он обвенчался с Джан Третьей по православному обряду, за час
перед тем окрестив с приятелем-капитаном по июньским святцам невесту Ульяной.
Вскоре из Хабаровска гвардейского офицера перевели служить в Симферополь,
где Джан Третья родила ему дочь - луноликую фею Ван Цзыдэн со стальными, как
Ладога, глазами. В семье Некитаевых последние сто двенадцать лет родовыми
женскими именами были Татьяна и Ольга, поэтому фею назвали Таней, что,
безусловно, было приятно матери, так как имя созвучием напоминало ей о славной
эпохе в истории застеленной лёссами отчизны. Родня Никиты предлагала
Ульяне-Джан перебраться с дочерью в русский рай - имение Некитаевых под
Порховом, где в погребе томились в неволе хрустящие рыжики и брусничное
варенье, где липовая аллея выводила к озеру с кувшинками и стрекозами, где в
лесу избывали свою тихую судьбу земляника и крепкий грибной народец, и где за
полуденным чаем можно было услышать: "Что-то мёду не хочется..." - но та, уже
знакомая с нравами шалеющих без войны гвардейцев, не пожелала своею волей
уступить мужа чарующим массандровским винам и тугозадым симферопольским
проституткам.
Через два года после рождения Тани, сразив Европу триумфом русского
экспедиционного корпуса в Мекране, а Америке бросив снежно-сахарную кость
Аляски (продление аренды), империя решила, что пора сыграть на театре военных
действий свою долгожданную пьесу. Так был предъявлен ультиматум турецкому
султану. От цидулки сечевиков послание это о





Содержание раздела