Библиотека в кармане -русские авторы

         

Кузнецова Галина - Грасский Дневник


Галина Кузнецова
ГРАССКИЙ ДНЕВНИК
Г. Н. Кузнецова писала автору данной заметки: "Родилась я в Киеве 10
декабря (27 ноября ст. стиля) 1900 г. Там же окончила гимназию в 1918 г.".
Оставила Россию в 1920 г., осенью, по-видимому, в ноябре. Через
Константинополь уехала в Прагу. "Литературная моя деятельность,- продолжает
она,- началась, собственно, в Праге, где я была студенткой Французского
Института (первые стихи были напечатаны в "Студенческих годах", 1922 г.). Из
Праги я переехала в Париж, где познакомилась с И. А. Буниным и начала уже
постоянно печататься в местных газетах и периодических изданиях, главным
образом в "Современных записках". В их издательстве вышли последовательно мои
книги: "Утро" (1930), "Пролог" (1933), сборник стихов "Оливковый сад" (1937),
перевод романа Ф. Мориака Genitrix ("Волчица") в издательстве "Русские
записки" (1938), с предисловием И. А. Бунина. В 1967 г. вышла моя книга
"Грасский дневник" (Вашингтон), записи (неполные), сделанные в годы моей жизни
в доме Буниных. (Письмо 8 ноября 1971 г.).
О знакомстве с Буниным Галина Николаевна вспоминает:
"Я в первый раз говорила с Буниным у него дома, придя по поручению
пражского профессора, выдумавшего это поручение, чтобы познакомить нас. "Вы
едете в Париж? Не можете ли вы передать Бунину эту книгу... Думаю, что для
вас, молодой поэтессы, будет весьма полезно познакомиться с ним".
И вот я сидела перед Буниным и смотрела на свою тетрадь в черном
клеенчатом переплете, которую он бегло перелистывал. Не помню, о чем мы
говорили. Помню, что он спросил меня, на каком факультете я была в Праге,
когда приехала, что думаю делать дальше. Потом спросил:
"Кого же из поэтов вы больше всего любите?"
Я ответила не совсем честно - я любила не одного, а нескольких. Ахматову,
Блока и, конечно, Пушкина:
- Гумилева.
Он иронически засмеялся.
- Ну, невелик ваш бог!
Я ушла охлажденная, разочарованная. Бунин показался мне надменным,
холодным. Даже внешность его - он, впрочем, был очень моложав, с едва
седеющими висками,- показалась мне неприятной, высокомерной.
Я решила забыть о своей тетради и о своем знакомстве с ним. Я не знала,
что этот человек в свое время окажет на меня большое влияние, что я буду жить
в его доме, многому учиться у него, писать о нем.
Через много лет, в одном из своих писем ко мне (я жила в Америке, он - все
на той же улице Оффенбаха в Париже), больной, задыхающийся от астмы, в одну из
своих бесконечных ночей, стараясь отвлечь себя от болей, он писал мне то о
том, то о другом, и между прочим написал об одном знакомом, рассказывавшем ему
разные небылицы о дикарях, удавах и львах...
"Вот так же охотился на львов в Эфиопии и Гумилев, которого я недавно
пересматривал и нашел, что у него на пятьдесят глупых надуманных виршей есть
два-три неплохих стихотворения. И прочел у него между прочим такое:
Не по залам и по салонам
Темным платьям и пиджакам
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.
И, прочитав, написал на книге своих "Избранных стихов":
- Завидую! Как прославился стихами! А я? И все потому, что драконы-то - не
чета пиджакам и темным платьям,- они понимают толк в стихах! А я облаков видел
сколько угодно, водопады тоже видал, а вот драконов - ни единого! Поневоле
читал иногда пиджакам".
...По живости своего темперамента он многих бранил, но часто тут же, в той
же фразе, напоминал обо всем талантливом, обещающем, что находил в них. Бранил
он легко, очень легко, но это зависело от многого: он был безгранично
треб





Содержание раздела