Библиотека в кармане -русские авторы

         

Куликов Валентин - Пророки Желтого Карлика


Валентин Куликов
ПРОРОКИ ЖЕЛТОГО КАРЛИКА
Теплым летним вечером на Юго-Западе столицы, в маленьком скверике,
стиснутом стенами домов нового жилого массива, на скамейке, выкрашенной в
стандартный зеленый цвет, сидел человек. Ходя прошедший день выдался на
редкость жарким, на нем был серый пиджак с коричневым не в тон галстуком и
безукоризненно белая, сильно накрахмаленная сорочка. Неуверенное, немного
детское выражение белесых глаз выдавало близорукость, а полоска на
переносице свидетельствовала, что он лишь недавно снял очки, которые
торчали из нагрудного кармана пиджака. Во всем его облике было что-то от
машины, остановившейся на минуту лишь для того, чтобы вновь начать
размеренное движение. Человек находился в том состоянии, которое принято
называть задумчивостью, и редкие прохожие лишь слегка нарушали его
спокойное блаженство. Прошедший день, как и многие другие, был бы ничем
для него не примечателен, это был бы один из тех дней, которые пролетают
так быстро, что от них в памяти остается серая пелена...
Мысли томно брели, изредка спотыкаясь о декорации окружающей Среды.
Неожиданно на пути возникло какое-то препятствие, оно быстро оформилось и
приняло вид упитанной и ухоженной крашеной блондинки с ярко намазанными
губами. "Торговка, наверное, какая-нибудь,"- подумал он, и тут же одернул
себя:" Какое я, собственно, имею право не уважать работников торговли? Не
все же они воры, в конце-концов..."
Работник торговли медленно продефилировала мимо, окинув его
презрительным взглядом, и уселась на другой конец скамейки, зажав между
ног большую, плотно набитую хозяйственную сумку. Покой был нарушен.
Предметы вокруг приобрели четкие очертания.
Неподалеку в песочнице играли дети.
Песок в досчатый квадрат взрослые дяди забыли насыпать, и ребята что-то
увлеченно чертили на остатках песка прошлых сезонов. Гомон их разносился
на всю округу и человека на скамейке подивился, как он не слышал его
раньше. Впрочем, слов было не различить, голоса как-то странно
переплетались, кружились в вечернем воздухе, то звучали резкими
мальчишескими диссонансами, то вдруг сливались в удивительные, почти
музыкальные гармонии, будто здесь играли не карапузы родного двора, а хор
мальчиков акапелла...
" А ведь они говорят не по-русски, - прислушавшись, понял он, -
Итальянский? Испанский? Наверное, дети каких-то иностранцев, здесь на
Юго-Западе их много, словно финнов в Ленинграде. Нет, наверное, все-таки,
итальянский..." Женщина с сумкой тоже с любопытством разглядывала шумную
компанию. Дети становились все возбужденнее, прутики так и летали по
песку, но странное дело, гармония в звучании голосов усилилась, каким-то
непонятным образом перешла в настоящую полифонию. Лишь чье-то одно звонкое
сопрано все пыталось выпрыгнуть из общего потока, но постепенно и его
вовлекла звенящая стремнина голосовых аккордов. Пение, а в том, что это
было именно пение, человек на скамейке уже не сомневался, продолжалось,
достигло вершины напряжения и завершилось потрясающей красоты и
выразительности, с удивительными переходами, арией того самого звонкого
голоса, который сперва как бы спорил с остальными. И - словно отрезало.
Чудо кончилось. Дети опять были обыкновенными детьми, они смеялись и о
чем-то весело перешептывались. Главный солист - крепыш лет пяти-шести
подбежал к скамейке и вежливо осведомился "который час".
- Так, вы не итальянцы?
- Странный вопрос, - очень по-взрослому отреагировал мальчик, -Конечно,
мы русские, как и вы.
- А ч





Содержание раздела