Кунин Владимир - Чокнутые
Владимир Кунин
Чокнутые
киноповесть
В тридцатых годах прошлого столетия в Вене, рядом с собором Cвятого
Стефана, существовал польский кабачок "Корчма Краковска".
Было раннее-раннее утро. У входа в еще закрытый кабачок стоял снаря-
женный к дальнему путешествию фиакр. На козлах дремал кучер.
Внутри кабачка, по обе стороны буфетной стойки, со стаканами в руках
стояли Адам Ципровски - шестидесятилетний хозяин "Корчмы Краковской" и
сорокалетний Отто Франц фон Герстнер в дорожном костюме. Он прихлебывал
вино и говорил Адаму:
- Я отказался от места профессора в Праге, Адам... Я объездил Англию,
Швейцарию, Францию, Бельгию и понял, что по-настоящему как инженер я
смогу реализовать себя только в России! В стране, где есть спасительное
самодержавие, а не наша слюнтяйская западная парламентская система... И
если я представлю русскому императору проект железных дорог, соединяющих
Черное море с Каспийским, а Балтийское с Белым, - у него голова закру-
жится от счастья! Только в России талантливый иностранец может добиться
свободы творчества, славы и денег! Прозит!
Герстнер приподнял стакан.
- Прозит, - Ципровски тоже поднял стакан. - Может быть, вы и правы.
Но жить в чужой стране... Я - поляк, проживающий в Австрии. Я десять лет
прослужил во французской армии. Я не погиб под Смоленском и умудрился
остаться в живых при Бородино. Я восемь лет прожил в русском плену! У
меня до сих пор есть одно маленькое дельце в России, с которого я по сей
день имею небольшой дивиденд. За тот год, что я занимался с вами русским
языком, я очень привязался к вам, и мне было бы жалко...
- Я тоже искренне полюбил вас, Адам. Но в Австрии меня ничто не удер-
живает. Я ведь даже не австриец Отто Франц фон и так далее. Я чех. Анто-
нин Франтишек.
- Господин Герстнер! По тому, как вы быстро усвоили русский язык, я
это понял еще полгода назад. Тем более что я тоже не очень-то Адам Цип-
ровски. Уже если говорить честно, то я скорее Арон Циперович. Но вы же
понимаете, в какое время и в какой стране мы живем...
Циперович посмотрел на часы:
- Идемте, мне скоро открывать заведение. И вам пора уже ехать, безум-
ный вы человек...
Хромая, Циперович повел Герстнера к выходу. У фиакра сказал:
- Учтите, Антонин, там вам будет очень нелегко. Россия - страна бес-
конечных и бесполезных формальностей.
- Не пугайте меня, Арон. Эта поездка должна стать делом всей моей ос-
тавшейся жизни. Прощайте!
- Да поможет вам бог, - печально проговорил Арон.
Как только запыленный фиакр Герстнера пересек русскую границу, он тут
же некрасиво и неловко заскакал по выбоинам и ухабам. Изящная конструк-
ция экипажа угрожающе трещала при каждом подскоке, и когда потрясенные
австрийские лошади встали, произошло маленькое чудо: что-то в фиакре
лопнуло с томительным стоном и он, уже стоявший без движения, развалился
на мельчайшие части, погребая под своими обломками Герстнера, его багаж
и берейтора со щегольским шамберьером!
А из слухового чердачного окна постоялого двора за всем этим наблюдал
в подзорную трубу тайный агент Третьего жандармского отделения Тихон
Зайцев...
В Петербурге, на Крестовском острове, в загородной резиденции князя
Меншикова шло экстренное совещание.
- Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятное извес-
тие, - сказал светлейший князь Меншиков собравшимся у него в кабинете
князю Воронцову-Дашкову и графам Бутурлину, Татищеву и Потоцкому. - Один
из наших компаньонов, тайно сотрудничающий с Третьим отделением...
Тут светлей
