Куприн Александр - Детский Сад
А.И. Куприн
Детский сад
Илья Самойлович Бурмин служил старшим писцом в сиротском суде. Когда он
овдовел, ему было около пятидесяти лет, а его дочке - семь. Сашенька была
девочкой некрасивой, худенькой и малокровной; она плохо росла и так мало ела,
что за обедом каждый раз приходилось ее стращать волком, трубочистом и
городовым, Среди шума и кипучего движения большого города она напоминала те
чахлые травинки, которые вырастают - бог весть каким образом - в расщелинах
старых каменных построек.
Однажды она заболела. Вся ее болезнь заключалась в том, что она по целым
дням безмолвно сидела в темном уголку, равнодушная ко всему на свете, тихая и
печальная. Когда Бурмин ее спрашивал: "Что с тобой, Сашенька?" - она отвечала
жалобным голосом: "Ничего, папа, мне просто скучно"...
Наконец Бурмин решился позвать доктора, жившего напротив. Доктор спустился
в подвал, где Бурмин занимал правый задний угол, и долго искал места для своей
енотовой шубы. Но так как все места были сыры и грязны, то он остался в шубе.
Кругом его, но на почтительном расстоянии, столпились бабы - обитательницы
того же подвала - и, подперши подбородки ладонями, глядели на доктора
жалостными глазами и вздыхали, слыша слова "апатия", "анемия" и "рахитическое
сложение".
- Ей нужно хорошее питание, - сказал строгим тоном доктор, - крепкий
бульон, старый портвейн, свежие яйца и фрукты.
- Да, да... так, так, так, - твердил Илья Самойлович, привыкший еще у себя
в сиротском суде к подобострастному согласию со всяким начальством.
В то же время он сокрушенно глядел вверх, на зеленые стекла окна и на
пыльные герани, медленно умиравшие в промозглой атмосфере подвала.
- Всего важнее свежий воздух... Я бы особенно рекомендовал вашей дочери
южный берег. Крыма и морские купанья...
- Да, да, да... Так, так...
- И виноградное лечение...
- Так-с, так-с... Виноградное...
- А главное, повторяю, свежий воздух и зелень, зелень, зелень... Затем,
извините... Чрезвычайно занят... Что это? Нет, нет... не беру, с бедных не
беру... Всегда бесплатно... Бедных всегда бесплатно... До свиданья-с.
Если бы у Ильи Самойловича потребовали для благополучия его дочери отдать
на отсечение руку (но только - левую, правой он должен был писать), он ни на
секунду не задумался бы. Но старый портвейн и - 18 рублей и З3 1/3 копеек
жалованья...
Девочка хирела.
- Ну, скажи мне, Сашурочка, скажи моя кисинька, чего бы ты хотела? -
спрашивал Илья Самойлович, с тоской глядя в большие серьезные глаза дочери.
- Ничего, папа...
- Хочешь куклу, деточка? Большую куклу, которая закрывает глаза?
- Нет, папа. Ску-учно.
- Хочешь конфетку с картинкой? Яблочко? Башмачки желтые?
- Скучно!
Но однажды у нее явилось маленькое желание. Это случилось весной, когда
пыльные герани ожили за своим зеленым стеклом, покрытым радужными разводами.
- Папа... в сад хочу... Возьми в сад... Там... листики зелененькие...
травка... как у крестной в садике... Поедем к крестной, папочка...
Она только раз и была в саду, года два тому назад, когда провела два дня
на даче у крестной матери, жены письмоводителя мирового судьи... Она, конечно,
не могла помнить, как сенсационно швыряла "письмоводителька" чуть ли не в лицо
своим кумовьям стаканами со спитым чаем, и как умышленно громко, тоном
сценического a part1, ворчала она за перегородкой о всякой шушере, перекатной
голи, которая и так далее...
- Хочу к крестной в сад, папочка...
- Хорошо, хорошо, деточка, не плачь, кисюринька моя, вот будет хорошая
погодка,
