Куприн Александр - Лолли
Куприн Александр
Лолли
Посвящается памяти Энрико Адвена, жокея
- Мистер Чарли, обратился я однажды к старому наезднику, с которым мы пили
каждый вечер за одним и тем же столом пиво, вот вы мне рассказали уже много
интересных случаев из вашей цирковой жизни. Знаете ли, что мне кажется
замечательным в ваших рассказах? Это то, что никакой роли в них не играет
судьба. Сколько раз вы сами были на волосок от смерти, а если cпросить, что
вас спасло, вы всегда ответите: или случайно повисли ногой в петле, или упали
на сложенный ковер, или взбесившаяся лошадь остановилась, испуганная внезапно
раскрытым зонтиком... Но неужели изо всего вашего громадного запаса
воспоминаний у вас не найдется ни одного случая, в котором сама судьба или,
если ходите, провидение вмешалось бы в человеческую жизнь? (Я говорю,
собственно, про жизнь циркового артиста.) Случалось ли вам видеть или хоть
слышать о таком случае, где какая-то непостижимая сила заставляет уверовать в
себя то в таинственном сплетении целой цепи cобытий, то в неясном
предчувствии, то в пророческом сне? Или, наконец, в загадочной симпатии душ?
Вы меня понимаете, мистер Чарли?
Мистер Чарли был самым старым шталмейстером гостившего у нас цирка. Он
занимался репетированием с молодыми артистами, учил "работе" детей и помогал
директору в дрессировке лошадей. Изредка, когда нечем было заполнить
программы, его выпускали в последнем номере на вольтижировку, и бедный
ожиревший старик в своем розовом трико, с нафабренными усами, с жалкими
остатками волос на голове, завитыми и расчесанными прямым рядом, всегда кончал
тем, что, не соразмерив прыжка с тактом галопирующей лошади, падал спиною на
песок арены, вызывая безжалостный смех "райка". А между тем лет двадцать тому
назад (у старика до сих пор целы все газетные отзывы) не было во всей Европе
такого бесстрашного, грациозного и изобретательного жокея и прыгуна, как
мистер Чарли. Его "номера" до сих пор служат венцом гимнастического
совершенства для лучших наездников. То было далекое, славное время, и об этом
времени мистер Чарли любил поговорить, когда мы с ним проводили зимние вечера
в пивной, напротив цирка, попивая пиво и куря: я папиросы, а он австрийские
сигары длинные, черные и необыкновенно вонючие.
- Я вас очень хорошо понимаю, ответил на мой вопрос мистер Чарли,
только... видите ли... мне трудно вам объяснить... Мы там, у себя в цирке,
мало верим в рок. Нам ведь каждый вечер приходится так крепко рассчитывать на
свои нервы, свою ловкость, свою силу, что поневоле только в себя веришь и на
себя одного надеешься. Поэтому-то, должно быть, у нас нет таких случаев,
которые вас интересуют... Впрочем... помню я одно происшествие... Только в нем
принимали одинаковое участие: и судьба и дрессированный слон, по имени
Лолли... Что это было за славное животное!.. Да, если хотите, я вам расскажу
все по порядку?
Я изъявил полнейшую готовность слушать и приказал принести две больших
кружки пива.
- Это случилось в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, начал мистер
Чарли своим характерным, ломаным языком международного наездника и
сальто-морталиста. В том году, когда я вместе с цирком знаменитого когда-то
Паоли странствовал по венгерским городам, больше похожим на деревни,
раскинувшиеся на десятки верст. Труппа у нас была разноплеменная, но прекрасно
подобранная; всё артисты высшей пробы смелые, ловкие... настоящие художники...
Публика нас принимала радушно, и представления всегда давали полные сборы. В
Эрлау к
