Лапин Борис Федорович - Кратер Ольга
БОРИС ЛАПИН
КРАТЕР ОЛЬГА
1
Лихман писал письмо жене, когда дежуривший в этот ве
аер Саша Сашевич деликатно кашлянул за дверью каюты.
- Михаил Маркович, вас вызывает Тяпкин. Говорит, сроч-
но. Говорит, нужно самого. Я говорю, вы отдыхаете, а он го-
ворит...
Лихман с досадой отбросил ручку, сунул недописаниое
письмо в книгу, но не только не чертыхнулся, а даме нашел в
себе силы пошутить, правда, не очень оригинально:
- Ну, раз Тяпкин!..
Вставая, он опять не рассчитал это проклятое лунное
притяжение, хотя уже пора было привыкнуть за два месяца, но,
наверное, и за два года не привыкнешь, и опять ноги на миг
повисли в пустоте и показались длинными и тонкими, как у па-
ука, и опять почувствовал он всем телом, какой усталостью и
тяжестью оборачивается на деле эта кажущаяся лунная лег-
кость. "С такими работничками как раз отдохнешь, - вздохнул
он. - Вечно что-нибудь да случится".
- Слушаю, Петя.
- Михаил Маркович, - голос был хриплый, испуганный, как
у нашкодившего школьника, самоуверенности как не бывало, -
вы, конечно, извините, но без вас... Ради бога приезжайте!
- Прямо сейчас?
- Михаил Маркович, тут какая-то чертовщина...
- Что случилось?
- Да ничего. Честное слово, ничего. Просто бур дальше
не идет.
- Знаете, Петя, давайте оставим шутки на завтра. А если
действительно что-то произошло, не валяйте дурака, говори-
те...
- Да нет, честное слово, ничего такого не произошло.
Только бур не идет. И хоть лопни.
- Если у вас алмазный бур не идет в грунт, значит, там
по крайней мере алмазы. Тогда немедленно давайте на Землю
радиограмму: "Закурил трубку мира. Тяпкин". И за вами приш-
лют ракету скорой помощи. И отлично, важно захватить болезнь
в начальной стадии.
Тяпкин обиделся.
- Напрасно смеетесь, Михаил Маркович. В самом деле бур
не идет.
- Я смеюсь! Нет, вы подумайте, я смеюсь, мне весело,
что посреди ночи меня вытаскивают из постели. Я смеюсь! Как
мило... Хорошо, еду!
2
Низко над горизонтом висел большой голубоватый глобус -
самая прекрасная планета Вселенной. Он был словно стеклян-
ный, и сквозь полупрозрачное стекло смутно проглядывали
очертании материков, заключенных внутрь шара. Лихман не
столько разглядел, сколько угадал в одном из темных пятен
Европу, мысленно поставил точку посреди материка и улыбнулся
ей: там была Ольга.
Лихману нравились лунные ночи с их мягким земным све-
том, скрадывающим резкие, как провалы, тени. Ночами он отды-
хал и от ослепительного солнечного сияния, от которого не
спасали даже фильтры в шлемах, и от чёрных теней, на которые
боязно ступить, и от полосатого, как матрац, пейзажа. Но
главное, конечно, ночью можно было сколько угодно смотреть
на Землю.
Еще издали, из окна тряского вездехода, увидел он четы-
ре фигурки головастиков, сидящих у подножия вышки. Значит,
буровая простаивала. Вспомнил график основных работ, висящий
в каюте, - в груди неприятно царапнуло. Заметив вездеход,
головастики встали и робкими прыжками двинулись навстречу.
Сквозь шлем скафандра мелькнули растерянные злые глазки
Пети Тяпкина - видно, ждал взбучки.
- Ну-с, проверим, в чем дело, - спокойно сказал Лихман.
- Давно стали?
- В час десять. Автоматика отключила бур - перегрев.
Добавили охлаждение, все проверили, включили - опять реле
сработало. Уж я хотел отключить автоматику, так пустить, а
потом думаю, вдруг установка полетит, тогда что?
- С чего бы ей полететь? Просто какая-то неисправность
или в реле, или в системе охлаждения. Не может же быть грун-
та такой тв
