Ларионова Ольга - Обвинение
Ольга Ларионова
Обвинение
Когда Полубояринов подписывал назначение Гроннингсаетера в нашу
экспедицию, Феврие нахмурился.
- Имеешь что-нибудь против? - спросил Полубояринов, задерживая перо.
- Нет, - сказал Феврие, - но он мне не нравится.
Полубояринов поднял перо еще выше и задумчиво уставился на его кончик.
Начальник экспедиции мог отказаться от любого ее члена, даже не объясняя
причин.
- Так ты возражаешь?
- Нет, - еще раз повторил Феврие.
Полубояринов пожал плечами, - дело хозяйское, и подписал назначение.
Вероятно, он надеялся на Феврие, как надеялся на него всегда, и, кроме того,
полагал, что рано или поздно Грониингсаетер станет гордостью нашего экипажа.
- В нем еще уйма этакой курсантской лихости, - проговорил он, протягивая
Феврие бумагу, - и ты эту лихость выбьешь из него без излишнего менторства.
- Любишь ты этих удальцов, - заметил Феврие. - И как это ты в них ни разу
не ошибся, просто поражаюсь.
- А вы их быстро учите уму-разуму, - засмеялся Полубояринов. - Иногда
бывает достаточно одного рейса с командиром, который, вроде тебя, не совершает
ни одного поступка, не примерившись семь раз.
- Семью семь, - поправил его Феврие. - Но твоего любимчика я беру, не
примериваясь.
Полубояринов быстро на него глянул и не сказал больше ничего. И без того
он чувствовал, что каждая его фраза звучит так, словно он оправдывается. Хотя
в чем оправдываться? Он не подсовывал Феврие ни труса, ни разгильдяя - у
Гроннингсаетера был УзолотойФ диплом, неиссякаемый запас пока еще безрассудной
щенячьей храбрости и смеющиеся наглые глаза Алексашки Меншикова.
Мы с Реджи в это время торчали в коридоре и по одному только выражению
лица командира поняли, что нам-таки посчастливилось заполучить в свои экипаж
это сокровище - у Феврие был такой вид, словно абсолютно ничего не случилось.
Полубояринов, конечно, был по-своему прав, не желая отпустить нас в этот
раз без практиканта - рейс на Темиру обещал быть в меру трудным, но
практически безопасным. В таких полетах только и воспитывать новичков.
Система, к которой мы летели, состояла из маленького прохладного солнышка и
трех малообещающих планет. Открыта она была совсем недавно, что было видно
хотя бы из того, что ни одна планета не носила мифологического имени - всех
древних земных религии явно не хватало на бесчисленное множество звезд, планет
и крупных астероидов нашей галактики. Итак, мы имели перед собой три
неизвестных мира, занесенных в земные реестры под соответствующим шифром, а
среди космолетчиков известных под названиями Земля Темира Кузюмова. Земля
Атхарваведы и Танькина Пустошь. Ни на одну из этих планет еще не садились наши
корабли, и мы были всего лишь разведывательным десантом перед первой
комплексной экспедицией. В нашу задачу не входили никакие глубокие
исследования, нам надо было только установить, на какие из планет можно и
стоит высаживаться, и главное - что брать (а вернее - чего не брать) при
снаряжении основной комплексной экспедиции.
Как мы и предполагали. Земля Атхарваведы представляла собой уменьшенную в
два раза копию Юпитера, Танькина Пустошь напоминала прокаленный космическим
холодом астероид - там не было даже следов атмосферы; зато Земля Темира
Кузюмова, иди короче - Темира - была любопытной однотеневой плакеткой с массой
примерно в 0,75 земной.
Однотеневые планеты - я думаю, что никому не надо пояснять, что
однотеневыми мы называем небесные тела, повернутые к своей звезде всегда одной
стороной, как наш Меркурий, - так вот, по
