Леднев Юрий & Окуневич Генрих - День Радости На Планете Олл
Юрий Леднев, Генрих Окуневич
День радости на планете Олл
Вдоволь насосавшись материнского молока, девочка уснула, смешно
раскинув маленькие ручки. Долгожданное чудо свершилось. Это был
спасительный сон выздоровления.
Устало подавшись над кроваткой, мать - с виду сама еще ребенок -
затаенно наблюдала, как у засыпавшей девочки чутко, все медленнее
вздрагивали смыкавшиеся веки, как трепетно шевелились губы, сжимавшие
соску, как ровное дыхание вздымало на груди сбившееся одеяльце.
Озорно улыбнувшись, молодая мать легонько потянула за колечко соски, в
шутку пытаясь вытащить ее из крохотного ротика, но девочка быстро
задвигала губами и, зачмокав, втянула соску обратно, выразив этим свой
маленький протест. Женщина беззвучно засмеялась и, осторожно ступая по
мягкому ворсистому ковру, отошла от кроватки к окну. Чуть раздвинув шторы,
через образовавшуюся щель она выглянула на улицу.
Сверху, над матовыми вершинами горного хребта, сквозь пепельно-сизое
небо, которое, казалось, провисло под тяжестью ядовитых испарений, едва
обозначался бледный диск восходящего солнца.
Внизу, под окнами, на площади, стояла угрюмо молчавшая толпа. В черных,
воронено поблескивающих, защитных комбинезонах и в респираторах, эти люди
напоминали хищных чудовищных птиц, поджидающих жертву. Увидев колыхание
портьеры, толпа инстинктивно вскинула к окну руки.
Мать, нахмурившись, погрозила толпе кулаком и с ненавистью прошептала:
- Опять вы тут, идиоты несчастные! Все равно не будет по-вашему!
И тут до ее слуха с улицы донеслась нежная серебристая мелодия. Это
была "Колыбельная" древнего Моцарта. Так звучит клаксон машины, которая
возит Главу Сената. Именно ом и подъехал сейчас ко Дворцу ребенка.
Мать видела, как машину обступила возбужденная гудящая толпа, как
Глава, выйдя из машины, помахал над головой листком бумаги, что-то сказал,
и толпа успокоилась. Глава вошел во Дворец, а скопище людей осталось на
площади, в жадном ожидании уставившись на окно детской комнаты.
Женщина заволновалась. Так бывает у матерей в моменты, когда их детям
грозит опасность. Встревоженная, стала вслушиваться в возбужденные голоса,
которые с приходом Главы стали раздаваться в соседней приемной.
И от того, что она смогла расслышать, сердце матери забилось еще
тревожнее. Приезд Главы Сената во Дворец ребенка не сулил ей ничего
хорошего.
Как только Глава Сената вошел в приемную, его сразу же взяли в кольцо.
Тут были дежурные врачи, члены "Общества спасения ребенка", работники
радио и телевидения, представители прессы. Сняв с лица респиратор и с
удовольствием вдохнув очищенный кондиционерами воздух, приехавший хотел
было сначала справиться о здоровье ребенка, но вокруг него сразу же
забурлили страсти.
Перебивая один другого, каждый старался сказать свое, и поэтому
что-либо понять тут было невозможно. Чтобы навести хоть какой-то порядок в
поднятом гвалте, Главе долго пришлось держать руки над головой, требуя
тишины.
- Не все сразу. Не все! Говори ты первым, Вилли.
- Это возмутительно! - начал, тряхнув седой головой, метр медицины. -
Она полагает, что ребенок выздоровел и можно обойтись без нас... А если у
девочки опять наступит критическое состояние? Что она будет делать без
врачей?!
- Она слишком молода, а ребенок - надежда общества, и мы можем потерять
его...
С профессиональной ловкостью оттеснив врачей, к Главе Сената пробилась
группа телерепортеров:
- Она не позволяет вести передачи на большие уличные экраны! Народ
хочет видеть ребенка каждый д
