Леонов Николай & Садовников Георгий - Мастер
Николай ЛЕОНОВ, Георгий САДОВНИКОВ
МАСТЕР
Повесть
Пролог
- Ну, вот и все, - сказал начальник краевого управления. - Ну,
вот и пора распрощаться, Михеев. Скатертью дорога, так сказать.
Три дня вам на сборы. На тары, на бары. На всякую раскачку. Потом
дорога поездом, и на шестой по месту новой службы - как часы.
Он рассуждал-приказывал, как будто это касалось его: и перевод
в Москву, и железнодорожный контейнер, и всякое такое, сопряженное
с отъездом Он фантазировал, что бы сделал он в положении Михеева.
Первым делом он бы собирался три дня и три ночи. Всласть и со
смаком пакуя каждую щетку. А Михееву хватало дня с избытком. Ну,
день бы взял еще на всякий случай. Не более того. Отдел он передал
заместителю, и делать ему здесь было нечего, в Краснодаре. Лишний
день - это пытка. После смерти жены минуло много лет, но город,
где, куда ни ступи, все связано с ней, не перестал быть источником
печальных воспоминании.
Он просился куда угодно, лишь бы отсюда подальше. Так и
написано в рапорте синим по белому. И начальник его читал, от
него-то рапорт пошел вверх, переходя из рук в руки А оттуда
спустили взамен другую бумагу, и она так же передавалась из рук в
руки, только в обратном порядке. Он, Михеев, узнал ответ и
подумал, ну что ж, это кстати, - в Москве его дочь и внучата, -
пожалуй, ему повезло. - Там-то вы в Лужники. Там уж все матчи, -
проговорил начальник. Он все-таки слегка завидовал Михееву доброй
завистью старого друга.
- Там двое внучат, в Москве. Такие подрастают сорванцы, -
возразил Михеев, защищаясь.
- Ну да? За "Динамо"-то вы болеете? Не станете же отрицать?
- Разумеется.
Сказал он просто так, стараясь не обидеть. А ему давно не до
футбола. Это была какая-то другая страна - футбол. Веселая и
беспечная. Но ему там места не нашлось. Не подошел он как-то.
- Ну что ж, счастливого пути и всяческих успехов, - сказал
начальник, поднимаясь и долго не отпуская михеевскую руку. Потом
Михеев зашел в хозчасть и сдал пистолет.
- Пока займитесь утюгом. Для тренировки. Чтобы кисть не
отвыкла, вытяни руку с утюгом и так подержи, - сказал начальник
хозчасти, составляя акт о сдаче оружия.
Михеев расписался, где положено, и вышел на улицу. Здесь его
поджидали. Напротив, через улицу, стоял пожилой мужчина в новом
двубортном пиджаке и полосатом галстуке. Он привалился плечом к
стволу приземистой катальпы и угрюмо смотрел на Михеева. Его глаза
сидели глубоко под густыми бровями, издали просто темнели глазные
впадины, и было трудно разобрать, куда смотрит их хозяин. Но
Михеев знал точно: взгляд принадлежит ему. Большие мягкие листья
катальпы висели почти над головой мужчины, как мягкие собачьи уши,
и ствол ее, казалось, поскрипывал под тяжестью его плеча - такая
сила угадывалась под пиджаком.
Михеев глянул мельком на ожидавшего и зашагал к центру города.
Мужчина помедлил, точно нехотя оттолкнулся плечом от катальпы и
двинулся следом за Михеевым. Иногда косясь на витрины, тот видел
его отражение. Мужчина шел теперь почти вровень по другой стороне
улицы.
Потом Михеев брал чемодан в универмаге, а непрошеный спутник
торчал поодаль за спиной, и публика разбивалась о него, будто о
скалу, обтекала стороной.
Подобрав чемодан, Михеев направился в кассу. Мужчина стоял все
на том же месте, как раз на его пути.
- А, Мастер, это ты? Ну, здравствуй. Как живешь? - сказал
Михеев принужденно.
- Здорово, начальник. Твоими молитвами только, больше еще чем?
- мрачно буркнул Мастер, не уступая дороги.
- Ну, я п
