Лермонтов Михаил Юрьевич - Боярин Орша
Михаил Юрьевич Лермонтов
Боярин Орша
ГЛАВА I
Then burst her heart in one long shriek,
And to the earth she fell like stone
Or statue from its base о erthrown.
Byron. 1
Во время оно жил да был
В Москве боярин Михаил,
Прозваньем Орша. - Важный сан
Дал Орше Грозный Иоанн;
Он дал ему с руки своей
Кольцо, наследие царей;
Он дал ему в веселый миг
Соболью шубу с плеч своих;
В день воскресения Христа
Поцеловал его в уста
И обещался в тот же день
Дать тридцать царских деревень
С тем, чтобы Орша до конца
Не отлучался от дворца.
Но Орша нравом был угрюм:
Он не любил придворный шум,
При виде трепетных льстецов
Щипал концы седых усов,
И раз, опричным огорчен,
Так Иоанну молвил он:
"Надежа-царь! пусти меня
На родину - я день от дня
Все старе - даже не могу
Обиду выместить врагу:
Есть много слуг в дворце твоем.
Пусти меня! - мой старый дом
На берегу Днепра крутом
Близ рубежа Литвы чужой
Оброс могильною травой;
Пробудь я здесь еще хоть год,
Он догниет - и упадет;
Дай поклониться мне Днепру...
Там я родился - там умру!"
И он узрел свой старый дом.
Покои темные кругом
Уставил златом и сребром;
Икону в ризе дорогой
В алмазах, в жемчуге, с резьбой
Повесил в каждом он углу,
И запестрелись на полу
Узоры шелковых ковров.
Но лучше царских всех даров
Был божий дар - младая дочь;
Об ней он думал день и ночь,
В его глазах она росла
Свежа, невинна, весела,
Цветок грядущего святой,
Былого памятник живой!
Так средь развалин иногда
Растет береза; молода,
Мила над плитами гробов
Игрою шепчущих листов,
И та холодная стена
Ее красой оживлена!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Туманно в поле и темно,
Одно лишь светится окно
В боярском доме - как звезда
Сквозь тучи смотрит иногда.
Тяжелый звякнул уж затвор,
Угрюм и пуст широкий двор.
Вот, испытав замки дверей,
С гремучей связкою ключей
К калитке сторож подошел
И взоры на небо возвел:
"А завтра быть грозе большой! -
Сказал крестясь старик седой, -
Смотри-ка, молния вдали
Так и доходит до земли,
И белый месяц, как монах,
Завернут в черных облаках;
И воет ветер будто зверь.
Дай кучу злата мне теперь,
С конюшни лучшего коня
Сейчас седлайте для меня -
Нет, не отъеду от крыльца
Ни для родимого отца!" -
Так рассуждая сам с собой,
Кряхтя, старик пошел домой.
Лишь вдалеке едва гремят
Его ключи вокруг палат
ВсJ снова тихо и темно,
Одно лишь светится окно.
ВсJ в доме спит - не спит один
Его угрюмый властелин
В покое пышной и большом
На ложе бархатном своем.
Полусгоревшая свеча
Пред ним, сверкая и треща,
Порой на каждый льет предмет
Какой-то странный полусвет.
Висят над ложем образа;
Их ризы блещут, их глаза
Вдруг оживляются, глядят -
Но с чем сравнить подобный взгляд?
Он непонятней и страшней
Всех мертвых и живых очей!
Томит боярина тоска;
Уж поздно. Под окном река
Шумит - и с бурей заодно
Гремучий дождь стучит в окно.
Чернеет тень во всех углах -
И - странно - Оршу обнял страх!
Бывал он в битвах, хоть и стар,
Против поляков и татар,
Слыхал он грозный царский глас,
Встречал и взор, в недобрый час:
Ни разу дух его крутой
Не ослабел перед бедой;
Но тут, - он свистнул, и взошел
Любимый раб его. Сокол.
И молвил Орша: "Скучно мне,
ВсJ думы черные одне.
Садись поближе на скамью,
И речью грусть рассей мою...
Пожалуй,, сказку ты начни
Про прежние златые дни,
И я, припомнив старину,
Под говор слов твоих засну". -
И на скамью присел Сокол
И речь такую- он завел:
"Жил-был за тридевять земель
В тридцатом кня
