Литовченко Тимур - Антропоцентризм
Тимур ЛИТОВЧЕНКО
АНТРОПОЦЕНТРИЗМ
Почему вымерли динозавры?
(Сакраментальный вопрос)
- А вас здорово качало во второй раз? - поинтересовалась Вера
Павловна.
- Еще бы, ведь мы живем на тринадцатом этаже. Если бы мама не держала
сервант, весь хрусталь разбился бы. А у соседей над нами книжный шкаф
упал. Вот грохоту было! Да еще в темноте...
- До неприличия много землетрясений за один день, - протянул Дима из
своего угла и начал устраиваться поудобнее: душная ночь только начиналась.
- Чаю хочу, - заявила Оля. Дима не отреагировал. Она повторила громче
и внушительнее: - Я бы чаю попила. А вы?
Вера Павловна и Тамара согласились. Дима усиленно изображал спящего.
Олино терпение лопнуло.
- Дима, поставь чайник, принеси чашки, заварку и сахар.
Он приоткрыл глаза, с сарказмом старого ленивого кота взглянул на Олю
и нехотя выдавил из себя:
- Давай как муж с женой, а?
Вера Павловна посмотрела на практиканта изумленно и испуганно. Тамара
прыснула, потому что знала этот анекдот. Оля густо покраснела, часто-часто
задышала и пролепетала:
- Эт-то... как?
- Встань и сделай все сама, - победно изрек Дима, удержавшись,
впрочем, от того, чтобы добавить "дура". Однако Оля все равно обиделась.
Вера Павловна шумно вздохнула и строго сказала:
- Ну вот что, ты Олечку не обижай...
- Ладно, не ссорьтесь, - примирительно сказала Тамара. - Я все сама
сделаю. Раз Дима среди нас единственный мужчина, его надо беречь.
- Ага, меня беречь надо, - охотно согласился практикант. - Вот за это
я в вас такой влюбленный. Вы одна меня цените.
Оля со злостью зыркнула на Тамару, которая возилась с чайником.
Почему это Дима в нее "влюбленный"? Несмотря на то, что Тамаре далеко за
тридцать...
Практикант уловил разряд ненависти и остался весьма доволен. Впрочем,
он ничем не выдал своих чувств.
- А ты будешь чаек, герой? - спросила Тамара, доставая чашки.
- Нет.
- Ему не надо, - почти одновременно с Димой ответила Оля и тут же
пожалела, что высказалась столь поспешно.
- Паразит!
Повернувшийся к стене Дима изо всех сил ударил по ней. На белой
штукатурке темным пятном расплылся таракан.
- Ну и жирный СТАСИК попался, - ворчал практикант, лениво топая к
умывальнику. - Никогда таких не видел. Отборный, гад.
Он ожесточенно тер ладонь, когда заверещал звонок вызова.
- Не дадут спокойно почаевничать! - рассердилась Тамара.
Звонок настойчиво повторялся. Это действовало на нервы.
- Интересно, кому там приспичило? - проворчала Вера Павловна, грузно
поднимаясь из-за стола. Дима наконец кончил мыть руки. Он направился к
двери, небрежно бросив:
- Ладно, сидите. Я все равно встал, да и чая я не пью.
- Вот, не такой уж он плохой, - сказала Тамара Оле.
- Я и не говорю, что плохой, - ответила та, больше всего желая
стукнуть Тамару чем-нибудь увесистым.
Дима торопился на вызов. Гулкое эхо шагов бежало впереди по
больничным коридорам и как бы подгоняло: "Скорей! Вы слишком долго
возились в дежурке. А вдруг кому-то плохо? Ночь душная, того и жди грозы.
Может, действительно плохо... Скорее!" Недоброе предчувствие усиливалось
от того, что вызывала тринадцатая палата. "Богадельня".
- Что стряслось, бабули? Кому судно подать? У кого сердце болит?
В тринадцатой палате никто не спал. В полумраке над кроватями витал
сосредоточенный истовый шепот:
- Господи, помилуй... Отче наш...
- Пресвятая Дева Мария...
- Иже еси...
- Спаси...
- Богородица...
Диму ужасно разозлил этот дурацкий спектакль.
- Да кто на звонок жал?! - грозно рявкнул он.
- Я, я жа
