Луговская Татьяна - Гладиаторы
Татьяна Луговская
ГЛАДИАТОРЫ
- Гуманисты, м-м-мать!
Альберт еще раз перечитал решение Верховного суда, потом пожал плечами. В
конце концов, могло ведь быть и совсем плохо. И расстреляли бы прямо сегодня,
в этом неприглядном тюремном дворе. А так - все-таки шанс. Он - молодой
здоровый парень, так почему бы не поиграть со смертью почти на равных? Да и
столько публики ему, актеру провинциального театра, вовек не собрать:
еженедельные Всепланетные бои гладиаторов-смертников - это действительно
стоящее шоу! Жаль только, что сам он их не смотрел уже примерно год - данная
тюрьма такой сервис не предлагала.
- Hа выход! Вещи не брать - не понадобятся.
Hа удивление теплая интонация в голосе охранника заставила Альберта
улыбнуться: что ни говори, даже в положении смертника есть преимущества.
Через несколько часов он, обысканный с помощью разнообразных приборов и
одетый в мягкие штаны и рубаху, уже находился в просторной камере, разделенной
решеткой на две половины. За решеткой был тот, с кем Альберту назавтра
предстояло сражение.
- Вечер добрый! - вежливо поздоровался сокамерник.
- Добрый! - Альберт с удивлением рассматривал противника. Более всего тот
походил на неудачливого в личной жизни бухгалтера. Среднего роста, болезненно
бледный, сутулый, со впалыми щеками и морщинами вокруг глаз, как у людей,
привыкших постоянно щуриться.
- Ежи! - представился бухгалтер.
- Альберт!
Сокамерник смотрел на актера внимательно и грустно.
- Знаете, никогда не думал, что у моей смерти будет Ваше лицо, - сказал он
чуть виновато. - Теперь знаю.
Альберт слегка смутился от неуместной откровенности. Куда более он ожидал бы
многоэтажного мата. По крайней мере, все известные актеру бойцы заводили себя
именно так. Hо бухгалтер всерьез прощался с жизнью, и, чтобы въехать в это,
не требовалось быть университетским светилом.
- Да брось, папаша! - попытался утешить его Альберт. - Игра честная, фарт
любимчиков не знает...
- Молодой человек, - слова звучали тихо и отчетливо. - Я в два раза старше
Вас, у меня стенокардия, холецистит, язва и отслойка сетчатки. Вам хоть
что-нибудь из этого знакомо?
Ровно в десять утра двери с обеих сторон стадиона открылись и противники
стали лицом к лицу. При солнечном свете Ежи казался куда менее больным, чем
вчера в камере, но это не увеличивало опасности: даже Альберту было очевидно,
что копье, которым по традиции сражались гладиаторы, и которым актера учили
фехтовать в театральном лицее, представляет для Ежи почти непосильную тяжесть.
Старомодный серебристый гонг возвестил о начале боя. Альберт потянулся, с
удовольствием прочувствовав все размятые, готовые к сражению мышцы, и подумал,
что так и не узнал, за что был осужден Ежи. И тут остро отточеный наконечник
вошел актеру между ребер. В сердце.
Один-единственный удар. Hо ему аплодировала все зрители планеты.
Ежи полулежал на тюремной койке и ждал, когда приведут очередного новичка.
Очередную возможную смерть, которую он из-за проклятой сетчатки с каждым
разом видит все хуже и хуже. А тут еще и холецистит совсем некстати
разыгрался...
