Библиотека в кармане -русские авторы

         

Лукин Евгений & Лукина Любовь - А Всё Остальное - Не В Счёт


Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
А ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ - НЕ В СЧЕТ
Счастливый человек - он был разбужен улыбкой. Ну да, улыбнулся во
сне, почувствовал, что улыбается, и проснулся. А проснувшись, вспомнил:
Вчера он вынул из кладовки все свои сокровища, построил их в шеренгу
и учинил генеральный осмотр. Два корня он отбраковал и, разломав на куски,
сбросил в мусоропровод, а остальные отправил обратно, в кладовку. Все,
кроме одного.
Это был великолепный, трухлявый изнутри корень с четко выраженным
покатым лбом и шишковатой лысиной. Шероховатый бугор вполне мог сойти за
нос картошкой, а из-под изумленно приподнятого надбровья жутко зиял
единственный глаз. Вдобавок вся композиция покоилась на неком подобии
трехпалой драконьей лапы.
Прелесть что за корешок!
Все еще улыбаясь, он встал с постели и вышел босиком в большую
комнату, где посреди стола на припорошенной древесной трухой газетке
стоял, накренясь, тот самый комель. С минуту они смотрели друг на друга. И
было уже очевидно, что остренькая шишка на сбоку лысины - вовсе не шишка,
а рог. Ну да, маленький такой рожок, как у фавна.
- Ты - леший, и зовут тебя - Прошка, - с удовольствием сообщил он
куску трухлявого дерева. - И страшным ты только прикидываешься. Ты -
хитрый и одноглазый. Коготь я тебе, конечно, укорочу, а вот что правая
щека у тебя вислая - это ты зря...
Тут он почувствовал беспокойство и оглянулся. Из большой комнаты
очень хорошо просматривалась коротенькая - в три шага - прихожая, тупо
упершаяся во входную дверь. Где-то там, далеко-далеко за дверью, его,
должно быть, уже ждали. Хмурились, поглядывали на часы и, поджав губы,
раздраженно постукивали ногтем по циферблату.
Он повернулся к комлю и, как бы извиняясь, слегка развел руками.
Наскоро умывшись, наскоро одевшись и наскоро позавтракав, он влез в
пальто, нахлобучил шапку и взял с неудобной, причудливой, но зато
самодельной подставки потертый до изумления портфель из настоящей кожи.
Перед самой дверью остановился, решаясь, затем сделал резкий вдох, открыл,
шагнул...
...и произошло то, что происходило с ним изо дня в день: захлопнув за
собой дверь, он обнаружил, что снова стоит все в той же прихожей, правда,
уже малость подуставший, что портфель стал заметно тяжелее и что на
воротнике пальто тает снег. Видимо, там, за дверью, была зима. Да, зима.
Недаром же три дня назад стекла заволокло льдом почти доверху.
- Ну вот... - с облегчением выдохнул он. - Уже все...
В портфеле оказались продукты. Он перебросал их в холодильник и,
чувствуя, как с каждой секундой усталость уходит, подошел к столу с
комлем, посмотрел справа, слева...
- Нет, - задумчиво сказал он наконец. - Все-таки второй глаз тебе
необходим...
Он перенес комель в кухню, зажег газ и, ухватив плоскогубцами
толстый, в синеватой окалине гвоздь, сунул его острым концом в огонь, а
сам, чтобы не терять времени, выбрал из груды инструментов на подоконнике
заточенный в форме ложечки плоский напильник и со вкусом, не торопясь
принялся выскабливать труху из полостей комля.
Когда закончил, гвоздь уже наполовину тлел вишневым. Осторожно вынув
его из огня плоскогубцами, он убедился, что рука не дрожит, и приступил.
Раскаленное железо с шипением входило в древесину, едкие синеватые
струйки дыма взвивались к потолку, вытягивались легким сквозняком в
большую комнату и плавали там подобно паутинкам перед коричневыми с
истертым золотым тиснением корешками книг, путались в хитрых резных
подпорках полок.
И тут - нечто небывалое - взвизгнул





Содержание раздела