Лукин Евгений & Лукина Любовь - Пусть Видят
Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
ПУСТЬ ВИДЯТ
Каким-то чудом он выбросился из переполненного автобуса - и побежал.
- Помаду стер!.. - еще звенело в ушах.
- А губенки не развешивай!.. - злобно отругивался он на бегу, хотя от
автобусной остановки его уже отделяло добрых полквартала. - В такси вон
садись, с помадой!..
Лавируя между шарахающимися прохожими, он добежал до угла, понял, что
все равно не успевает, и метнулся в арку. Контора располагалась на первом
этаже, это многое упрощало. Пробежав вдоль стены, он поднырнул под одним
окном, под другим и выпрямился у третьего.
Свой брат сотрудник поднял голову, всмотрелся. Отчаянно гримасничая,
вновь прибывший припал к стеклу, объясняя на пальцах: открой! Сотрудник
встал, отворил створку и, равнодушно предупредив, что это будет стоить
полбутылки крепленого, помог перелезть через подоконник.
- Ждут? - отряхивая колено, спросил вновь прибывший.
- В полном составе, - подтвердил сотрудник. - И Зоха с ними.
Вновь прибывший расстроился окончательно.
- Вот сучка! - пожаловался он. - Копает и копает! Так и норовит под
сокращение подвести... А сюда не заглядывали?
- Да нет вроде...
- Ага... - сказал вновь прибывший и вышел в коридор. Бесшумно ступая,
подобрался к темному, крохотному холлу, заглянул... Глазам его предстали
три напряженных затылка: два мужских и один женский. Трое неотрывно
смотрели в проем входной двери.
За их спинами он незаметно проскользнул в туалет, где тут же с
грохотом спустил воду в унитазе и, напевая что-то бравурное, принялся
шумно мыть руки.
Когда вышел, его уже дырявили три пары глаз. Бледная от бешенства
Зоха стояла, уронив руки, причем в правой у нее был плотный листок бумаги,
разбитый на две графы: "ФИО" и "Опоздание в минутах".
- Где вы были? - с ненавистью спросила она.
Он удивленно хмыкнул и оглянулся на дверь туалета.
- В сортире, - любезно сообщил он. - Здравствуйте, Зоя Егоровна...
- Когда вы явились на работу?
- Довольно рано, - сказал он, с удовольствием ее разглядывая. - Вас,
во всяком случае, здесь еще не стояло...
- Ваш кабинет был закрыт! - крикнула Зоха.
- Ну разумеется, закрыт, - с достоинством ответил он. - Я был в
кабинете напротив. Если не верите, можете спросить...
Зоха пошла пятнами, круто повернулась и выскочила из холла.
- Ну ты артист... - скорее одобрительно, нежели с осуждением молвил
один из мужчин.
Отперев кабинет, он достал работу из сейфа и, разложив на столе,
принялся с ликованием вспоминать всю сцену и какая морда была у Зохи.
Потом зацокали каблуки, и пухлая рука в кольцах положила перед ним кипу
белой шершавой бумаги.
- Что это? - спросил он с отвращением.
- Срочно, - выговорили накрашенные губы.
- Но я же!.. - взревел он, раскинув руки и как бы желая обнять два
пустых стола, владелицы которых пребывали в декретном отпуске.
Подкрашенные глаза на секунду припадочно закатились, и это должно
было означать, что заказ спущен сверху.
Оставшись один, он некоторое время сидел, багровея, затем треснул
ладонью по столу и, непочтительно ухватив кипу белой шершавой бумаги,
направился к главному.
- А-а, сам явился? - зловеще приветствовал его главный. - Ну
расскажи-расскажи, поделись, как это у тебя нос с гробинкой чуть не
проскочил...
- Нос?..
- С гробинкой.
- Не может быть! - хрипло сказал он.
- Ну вот, не может! - уже нервничая, возразил главный. - Ты лучше
цензору спасибо скажи - цензор на последней читке поймал. С гробинкой,
надо же! Был бы жив дедушка Сталин - он бы тебе показал гробинку...
