Лурье Яков Соломонович - После Льва Толстого
Яков Соломонович Лурье
После Льва Толстого
Вопросы философии истории, поднятые Толстым, не утратили актуальности в
наш век. Главный урок, который можно извлечь из печального опыта XX в.,
заключается в том, что попытки "делания истории", основанные на любой
социальной или национальной догме, губительны. В жертву таким попыткам не
должны приноситься нравственные принципы человечества.
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора
Введение
I. Исторический "атомизм" в "Войне и мире"
Историческая концепция в первой завершенной и в окончательной редакции
романа
Восприятие критикой исторической концепции романа
Историческая необходимость: Толстой, Гегель и Бокль
"Дифференциал истории"
Толстой и исторический материализм
Вопрос о необходимости и свободе
"Дух армии и народа" - Толстой и К. Поппер
Проблема патриотизма - Толстой и Достоевский
Отношение к государству и власти
II. Толстой в XX веке
Толстой и революция 1905 года
Толстой и Столыпин
Толстой и "Вехи"
Толстой и историческое предвидение
III. Революция и идеи Толстого
Представители религиозно-философского направления против Льва Толстого
Короленко и Горький
Толстовцы и большевики
IV. Русская историческая проза XX века и идеи Толстого
Спор с Толстым: Алданов и Мережковский
В поисках "красного Толстого"
Человек и история: Булгаков, Тынянов и Гроссман
Единоборство с Толстым: Солженицын
Заключение. Толстой на пороге XXI века
ПОСЛЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО
Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века
ОТ АВТОРА
Работа над этой книгой была начата еще в 1978 году, в бытность мою научным
сотрудником Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии наук
(ср.: Русская литература. 1978. No 3; 1989. No 1). С благодарностью
вспоминаю научные консультации покойной Елизаветы Николаевны Купреяновой.
Основная часть книги написана в стенах Института имени Дж. Кеннана (Kennan
Institute For Advanced Russian Studies), входящего и состав
Интернационального центра имени Вудро Вильсона (The Woodrow Wilson Center) в
Вашингтоне (США). Выражаю глубокую благодарность директору Кеннан-Института
доктору Блэру Рублу (Blair A. Ruble), заместителю директора доктору Марку
Титеру (Mark H. Teeter), директору Вильсон-Центра доктору Ч. Блитцеру
(Charles Blitzer), а также всем коллегам, которые своим вниманием и заботой
способствовали моей работе.
Я. С. Лурье
С.-Петербург, январь 1993 г.
ВВЕДЕНИЕ
- Вот умрет Толстой и все к черту пойдет! - говорил он не раз.
- Литература?
- И литература. Это слова Чехова, приведенные в воспоминаниях Бунина. (*)
(* А. П. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 490. *)
Небольшой любитель теоретических рассуждений, Антон Павлович и в этом
случае выражал свою мысль сугубо лапидарно. Интереснее всего в этом
разговоре, пожалуй, последние слова Чехова. Если бы речь шла только и прежде
всего о литературе, его мысль не казалась бы парадоксальной. Такого
писателя, как Толстой, Россия иметь не будет - может быть, целый век. Но
Чехов назвал литературу лишь во вторую очередь: "И литература". Что же
означают его слова? Безмерно высокую оценку личности Толстого, веру в то,
что авторитет "Льва Великого", как именовал Толстого Стасов, может спасти
страну от катастрофы, падения "к черту"?
Пожалуй, это слишком гиперболично для Чехова, не любившего стасовского
пафоса и преувеличений. Неизбежная и не столь уж далекая смерть
яснополянского старца (кстати, пережившего Чехова шестью годами) означала в
его глазах, скорее, конец эпохи, воплощением которой был в его п
