Малинин Евгений - Драконье Горе 4
Евгений Малинин
Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны (Драконье горе #4)
Личная жизнь наконец-то стронулась с мертвой точки…
Большой прогресс для амбициозного журналиста Владимира Сорокина, «по совместительству» странствующего по иным мирам и владеющего могущественной магией!
Однако покорившая сердце Сорокина красавица Людмила неожиданно впадает в кому – а потом и вовсе бесследно исчезает из больницы.
Как отыскать ее?
Поиски приводят Владимира в ЕЩЕ ОДИН МИР…
В мир, где явью становятся самые невероятные славянские мифы и легенды.
В мир ведьм и шептунов, русалок и водяных, живых мертвяков и таинственных мар.
В мир, где ему предстоит сыграть роль храброго витязя, готового вступить в смертный бой с похитителем красных девиц – Змеем Горынычем…
ПРОЛОГ
«Я это сделал! Я сделал!!! У меня получилось! Получилось!… Сколько же лет прошло с тех пор, как у меня появилась эта идея, семь… восемь?… Не помню.
Но теперь это уже и не важно. Вот оно – заклинание, способное преодолеть Барьер, Бездну, Ничто! Полстранички текста, двенадцать составляющих, восемь лет работы, и она в моих руках!
Она, в моих руках! Живая! Светлые волосы, васильковые глаза, тонкие запястья, длинные худые ноги… Она придет ко мне, придет сама! Сама!»
Несуразно огромный кабинет до краев заполняла темнота, лишь на краю совершенно пустого письменного стола, своими размерами напоминающего вертолетную площадку, горела высокая толстая витая свеча в вычурном желтого металла подсвечнике. В рабочем кресле, габаритами соответствующем столу, сгорбившись, поглаживая ладонями отполированные подлокотники, сидел еще молодой невзрачный человек с огненно-рыжей шевелюрой и странно неподвижным лицом.
Его глаза были прикованы к небольшому листу бумаги, лежавшему на краю столешницы. Листок наполовину был исписан удивительно четким, без помарок и исправлений почерком, а в конце текста красовался странный, причудливый до уродства росчерк.
Огонек свечи чуть дрогнул, раздался короткий жалобный треск сворачивающегося в агонии фитиля. Одновременно с этим рука человека, оставив на мгновение подлокотник, дернулась к листу, но тут же вернулась на место, словно ее хозяин чего-то испугался.
И снова воцарилась тишина. И снова в голове человека потекли спутанные, прерывистые мысли:
«Осталось совсем немного… выбрать место и запустить заклинание. Запустить заклинание? А если снова что-то не так, если последняя проба – всего лишь невероятная, неповторимая удача?»
Человек в кресле вздрогнул всем телом и вдруг застыл в странной, неестественной позе, словно его мгновенно настиг пароксизм отчаяния.
«Нет! Этого не может быть! Последняя проба – логический результат восьмилетней работы, он не может быть случайностью! Надо успокоиться… надо успокоиться. И довести начатое до конца!
Первое – это место приложения заклинания, и я знаю это место! О-о-о, как хорошо я знаю это место! Оно снится мне почти каждую ночь, это проклятое место!
Именно там, в этом месте, я раскину свое заклинание, свою… лебединую песню! Свою… последнюю надежду! Свою… ловушку!
Ха-ха… ловушку! Нет, не ловушку! Нет! Свой зов! Зов одной души другой душе! Зов душе!!! Ловушку телу!!!»
Человек снова вздрогнул, на этот раз словно бы от озноба, и перевел взгляд с листа бумаги в беспросветную темноту кабинета.
«Что ж не идет Пров? Снова занят каким-нибудь допросом? Или в очередной раз пытается составить свое пресловутое универсальное заклинание?
Глупец, бездарь, думает, что он маг. Маг! А сам не знает, что скоро его заменят! Скоро… скоро… Он
