Малютин Иван - Ступени
Иван МАЛЮТИН
СТУПЕНИ
Предостережение Малютина:
- Девушки, помните: фраза "До свидания"
вас ко многому обязывает.
Комментарий Якушкиной:
- Каждую к разному.
1
Слабенький костерок суетливо прыгал и дрожал, разбрасывая по сторонам
мятущиеся тени. Его огонь не мог разогнать темноты, а лишь еще более
сгущал ее. И только откуда-то из глубины Вселенной такими же мерцающими
костерками светили звезды.
Я полулежал, привалившись спиной к сухому глинистому скату воронки,
которую вырыл тяжелый артиллерийский снаряд. Воронка - вот и все, что
осталось от штабного блиндажа и от тех, кто находился в нем. Тела других,
тех, кто не был в блиндаже, иссеченные пулями и осколками, застывали в
бурой траве. Впрочем, травы, как таковой, тоже не было. Все кругом
представляло собой ржаво-серое месиво вспаханной воронками земли, кое-где
расцвеченной зелеными пятнами маскировочных комбинезонов, на которых
расплывались запыленные красно-бурые озера запекшейся крови.
Когда вечером мы с лейтенантом Нэвером добрались сюда, мы с трудом
могли поверить собственным глазам. И мне, и ему, конечно, довелось
повидать всякое, но гибель в одночасье целого подразделения казалась
чем-то нереальным. Вчера они скрытно перебазировались сюда, и вечером
сержант Л'Этэ, радист, бабник и весельчак, передал сообщение об успешно
занятых позициях. А с утра они на связь уже не вышли.
В штабе ругались на чем свет стоит и зубоскалили по поводу того, что
Л'Этэ не иначе как опять подсадил аккумуляторы, подсоединив к передатчику
миниатюрную цветомузыкальную установку и выловив в эфире какую-нибудь
радиостанцию. Когда мы с лейтенантом утром отправились сюда, нас провожали
шутками и пожеланиями хорошо провести время. Никто и не помышлял о плохом.
Сержант Л'Этэ лежал ничком у разбитого передатчика и, казалось, спал
младенческим сном. Вернее, мы знали, что это был Л'Этэ. Лица у трупа не
было вовсе: оно было напрочь снесено осколком и являло собой кровавую кашу
с неожиданно белыми обломками костей. Нэвер и я долго ходили между
разбросанных в беспорядке тел, отыскивая знакомые лица и не узнавая их. И
все время откуда-то из-за горизонта накатывала волнами вязкая тишина...
Костер умирал. Лейтенант, до того сидевший неподвижно и наблюдавший
за мятущимся пламенем, вдруг встал, вытащил несколько веток из
заготовленной заранее кучи дров и молча стал подкармливать огонь. Костер
вновь зашевелился. Нэвер поднял на меня глаза и неожиданно спросил:
- Жутко, сержант?
- Простите, - непонимающе отозвался я. - Что жутко?
- Все, - лаконично пояснил он. - Все эти смерти, трупы, воронки.
Повстанцы с невесть откуда взявшейся артиллерией. И откуда они, кстати,
узнали об отряде?..
- Боевые действия всегда сопряжены с опасностью, - осторожно ответил
я, все еще не понимая, к чему он клонит.
- Боевые действия... - протянул он, словно пробуя на язык эти слова.
Помолчал, ворочая угли дымящейся веткой. И вдруг, прищурив глаза, спросил:
- Скажите, сержант, а вам когда-нибудь доводилось умирать?
Я слегка опешил. О лейтенанте ходили слухи, как о человеке со
странностями, но я никогда не придавал им значения. Однако после
сказанного Нэвером подобные речи сразу же всплыли в памяти.
- Как сказать... - неуверенно начал я. - Бывали, конечно, ситуации,
когда мерещился конец, но - выживал.
- Значит, не доводилось, - медленно подытожил Нэвер. - Никто этого не
помнит. Кроме меня.
Я молчал, выжидая.
Лейтенант тоже молчал, созерцая исчезающего малинового светляка на
конце своей палки.
