Мамедгулузаде Джалил - Авось И Возвратят
Джалил Мамедгулузаде
АВОСЬ И ВОЗВРАТЯТ
В Баку я провел два летних сезона.
Каждому известно, что летом усидеть дома невозможно и потому всякий спешит
на бульвар.
И я, подобно другим живым существам, ежедневно выходил на прогулку,
спасаясь от невыносимой бакинской жары дуно-вением свежего морского ветерка.
И каждый раз, гуляя по бульвару, я оглядывался по сторо-нам в надежде
встретить знакомого и в мирной беседе убить с ним время. По вечерам из-за
разных дамочек невозможно ни гулять, ни сидеть, и я выходил на бульвар днем,
разгуливал себе свободно, а к вечеру возвращался домой, потому что у меня,
право, нет никакого настроения проводить время с дама-ми в садах и на
бульварах.
А днем я мог встретить на бульваре только таких, как я, литераторов или
работников театра.
Годков этак пять тому назад, гуляя в жаркие летние дни по бакинскому
бульвару, я часто наблюдал такую любопытную сцену: в одном из укромных уголков
бульвара, ближе к набе-режной, сидели под деревом четверо мусульман. Обычно
один из них держал в руках развернутую газету и читал, а осталь-ные,
внимательно слушали. Одно обстоятельство казалось мне, однако, несколько
странным: точно провинившиеся в чем-то, они постоянно оглядывались по
сторонам, не то чего-то опа-саясь, не то ожидая кого-то.
В конце концов все разъяснилось, я с ними познакомился, узнал их близко и
стал их собеседником. А случилось это вот как.
Однажды (я даже в точности помню - это было двенадца-того июня тысяча
девятьсот двадцать третьего года) я искал по какому-то делу известного
азербайджанского артиста Балакадаша, игравшего в сатирагиттеатре. Я заходил к
нему домой, но не застал и отправился на бульвар, надеясь случайно встретить
его там.
Гуляющих было мало, так как время было рабочее. Я про-шелся по берегу моря
и повернул к Трамвайной улице. Еще издали я заметил этих четырех, сидевших,
как всегда, в сторонке.
Говоря откровенно, они были мне несколько подозрительны, и я хотел было
повернуть обратно, но увидел в конце бульвара Балакадаша, который шел мне
навстречу.
После обычных приветствий я обратил внимание Балака-даша, коренного
бакинца, на эту четверку и спросил, не знает ли он их. Балакадаш посмотрел в
их сторону и стал смеяться:
- Ага, дядя Молла! Вот прекрасный случай... Идем к ним.
- Не пойду! - решительно возразил я.
Балакадаш с удивлением посмотрел на меня и продолжал:
- Клянусь твоей жизнью, это такая интересная публика, что ты обязательно
должен с ними познакомиться.
Я не хотел было соглашаться, но мой друг так настойчиво тянул меня за
руку, что я уступил, и мы направились в ту сто-рону. Один из сидевших встал и
окликнул Балакадаша, мы подошли, поздоровались. Они поднялись все и предложили
нам сесть. Сели. Балакадаш представил меня:
- Это мой хороший старый приятель, дядя Молла-Насреддин, - сказал он, -
конечно, вы не раз читали его юмористи-ческий журнал, читали, смеясь и, читая,
смеялись.
Все они внимательно разглядывали меня и поддакивали Балакадашу.
После этого Балакадаш повернулся ко мне и стал рассказы-вать о каждом из
наших собеседников:
- Дядя Молла! Ты сам посуди о превратности и коварстве судьбы-изменницы.
Всего несколько лет тому назад эти самые наши друзья миллион-два за деньги не
считали, а теперь... от аллаха не скрыто, от тебя незачем скрывать... а теперь
совет-ская власть поставила их в такое положение, что у них нет де-нег даже на
папиросы. Эх, судьба неверная!
Затем Балакадаш стал знакомить меня с каждым из этих "несчастных"
