Мамедгулузаде Джалил - Курбанали-Бек
Джалил Мамедгулузаде
КУРБАНАЛИ-БЕК
Да благословит аллах
твою память, Гоголь!
Сначала по селу прошел слух, что едет уездный начальник, затем выяснилось,
что сегодня именины жены пристава.
Крестьяне переполошились. Никто в этот день не вышел в поле. Одни высыпали
на окрестные холмы и стали смотреть на дорогу, не едет ли высокий гость,
другие толпились у дома пристава. Сюда же, услышав о приезде начальника,
собрались крестьяне из других деревень.
Двор пристава был так набит народом, что, кроме старост, писарей и
стражников, туда больше никого не пускали.
Во дворе происходило настоящее столпотворение; от крика и шума звенело в
ушах: блеяли барашки, кудахтали связан-ные за ноги куры, ржали кони старост.
Вислоухие собаки пристава с оглушительным лаем кидались то на
какого-нибудь старосту - гав! то на главу - гав!..
На балконе то и дело появлялась жена пристава, визгливо кричала: "Тише!" -
и снова удалялась в комнаты.
Повара в белых фартуках выбегали из кухни и кричали кому-нибудь из
старост:
- Эй, достать побыстрей полфунта шафрана!
- Повинуюсь! - следовал почтительный ответ. И староста, которому давалось
поручение, на минуту заду-мывался, потом, обращаясь к своему писарю,
приказывал:
- Мирза-Гасан, гони сейчас же человека в город, пусть раздобудет полфунта
шафрана!
Спустя некоторое время выскакивал другой повар, держа нож для рубки
котлет, подозвав одного из старост, говорил:
- А ну-ка, доставь сотни четыре-пять яиц, да поживее!
- Да что четыреста, аллах с тобой! Тут больше тыщи бу-дет! - радостно
кричал тот, тыча пальцем в корзины с яйца-ми, стоявшие в углу двора.
И вдруг все забегали: передали, что начальник едет. Старосты кинулись к
воротам, собаки бросились за бежавшими, ханум вышла на балкон. Через некоторое
время все стихло, словно в озеро с лягушками кинули камень, оказалось, -
при-ехал не начальник, а пристав соседнего участка.
Он соскочил у ворот с коня, поднялся на балкон, сказал что-то по-русски
ханум, засмеялся, рассмешил ханум, и вмес-те они вошли в комнаты.
И снова стук ножей, топот ног, ржание лошадей, кудах-танье кур, крики
старост, тявканье собак слились в оглуши-тельный шум.
Здесь только что приехавшие старосты слезают с коней, снимают и кладут на
землю хурджины, полные всякой снеди; там крестьяне тащат посуду, котлы, ковры
и паласы; в глубине двора режут и свежуют ягнят, ощипывают цыплят и кур.
И вдруг снова началась беготня: опять сообщили, что едет начальник.
Старосты бросились к воротам, собаки помчались за людьми, ханум с гостем
показалась на балконе, но прошло некоторое время - и снова кинули камень в
озеро с лягуш-ками. Подъехавший был не начальник, а казачий офицер.
Он соскочил с лошади, взбежал на балкон и, целуя ручку хозяйке, справился
о ее здоровье, затем все вошли в комнаты.
Спустя некоторое время повторилась та же история. Ска-зали, едет
начальник, поднялся переполох, но и на этот раз тревога оказалась ложной.
Когда люди расступились и гость вошел во двор, все увидели Курбанали-бека,
известного поме-щика из селения Капазлы.
Войдя во двор, он остановился, посмотрел по сторонам. К нему подскочил пес
и, виляя хвостом, стал лизать его сапог. Курбанали-бек нагнулся и погладил
собаку:
- Маладес, сабак!
Затем, подняв голову и увидев на балконе ханум, крикнул:
- Издрасти! - И, подняв высоко над головой папаху, закричал: - Ур-р-ра!..
Вступив на балкон, бек склонился перед ханум в низком поклоне. Хозяйка
протянула руку. Пожимая ее, бек востор-женно воскликнул:
