Мамедгулузаде Джалил - Четки Хана
Джалил Мамедгулузаде
Четки хана
Со станции Евлах, расположенной между Тифлисом и Баку, шоссейная дорога
идет через Барду в Агдам и оттуда подыма-ется к городу Шуше. Из Агдама шоссе
заворачивает налево, к Карабулаху, или, как называют его по-русски, Карягино.
Отсюда оно идет к Джебраилу, и наконец выходит на берег Аракса, к известному
Худаферинскому мосту, по которому переходят в Иран.
Несколько лет назад мне привелось перейти через этот са-мый мост и
подняться в иранские горы. Здесь начинается Карадагская провинция,
простирающаяся до самого Тебриза. Влево от нее живут шахсеваны, вправо, по
берегу Аракса, тянется граница кавказского Азербайджана.
Было начало лета. Стояла нестерпимая жара. Перейдя мост, мы поднялись в
горы и переночевали в деревне Лавлжан, у Кили-хана, наутро продолжали подъем.
Чем выше, тем про-хладнее становился воздух и живописнее горы.
После двухдневного путешествия мы дошли до известного селения Келейбер и,
проведя здесь два дня, собирались дви-нуться через город Эхер к Тебризу. Но
правитель этой про-винции Назарали-хан Икрам-уд-Довле прислал за нами трех
вестовых с приглашением погостить у него на эйлаге. Отказать хану было
неудобно, и мы отправились к нему.
Господин Икрам-уд-Довле проводил лето в селении Керме-Чатах, которое в
месте со всеми окрестными селениями состав-ляло собственность хана и
находилось от селения Келейбер на расстоянии двух-трех часов пути верхом. Это
селение, распо-ложенное на склоне самой высокой горы, левее селения Мерзенли,
представляло собой небольшую прекрасную дачу.
Жителей было всего человек около двухсот. Чудесная клю-чевая вода и
богатые пастбища делают это место особенно при-влекательным для летнего
отдыха. Но частые столкновения между отдельными ханами не дают, к сожалению,
возможно-сти населению спокойно пользоваться щедро рассыпанными бо-гатствами
природы.
Мало того, несколько лет назад здесь свирепствовали тиф и голод, погибла
половина или даже больше половины населе-ния, все пришло в запустение и
ветхость, и на каждом шагу попадались полуразрушенные пустые строения, зиявшие
чер-ными провалами окон и дверей.
Одним словом...
Господин Икрам-уд-Довле проявил к нам исключительное гостеприимство. Мне
кажется, что едва ли можно встретить где-нибудь такое гостеприимство, как в
Иране.
По распоряжению хана, нам был отведен дом, на плоской крыше которого для
нас разбили две вместительные и удобные палатки, чтобы мы могли расположиться
свободнее.
Среди карадагских ханов Назарали-хан Икрам-уд-Довле был известен своей
добротой и обходительностью; среди под-данных хана, с которыми мы
разговаривали, не было ни одного, кто бы хоть капельку был недоволен ханом.
И в то же время, наблюдая, как он обращается с населени-ем, мы убеждались,
что трудно представить себе более бесче-ловечное и жестокое обращение с
людьми, хотя внешне как будто не было ни явной жестокости, ни тем более
бесчеловеч-ности, и населению, можно сказать, жилось привольно.
Установленного правопорядка в крае не существовало, не было также ничего
такого, что напоминало бы правительство. Полномочным представителем власти
являлся Назарали-хан. С административными центрами иранского государства -
Тебризом и Тегераном - не было никакой связи. И Назарали-хан был
неограниченным властителем провинции, мог казнить и миловать по своему
усмотрению. Он был и судья, и власть, и закон.
В каждом селе был старшина, который и правил селом. А всеми старшинами
распоряжался непосредственно Икрам-уд-
