Мамедгулузаде Джалил - Сон
Джалил Мамедгулузаде
Сон
Умер Гаджи-Мирзали-ага. Приходился он дальним род-ственником нашей
домашней, и мне пришлось пойти на его похороны и проводить покойника до самого
кладбища, а вече-ром отправиться на поминки. Отправился сам и взял с собой
нашу домашнюю.
Мужчины собрались в первой комнате, и жена, войдя во двор, отделилась от
меня и прошла во внутреннюю комнату (как родственница, она знала расположение
комнат в доме).
Я вошел к мужчинам, отдал общий поклон и сел. Двое молл в чалмах сидели на
почетном месте у стены напротив входа. Когда я сел, один из них громко
произнес "фатиха", и тогда все присутствующие, начав со слов "бисмиллах" или
"алхам-дулиллах", стали читать про себя молитву, беззвучно шевеля губами.
Посреди комнаты сидел, поджав под себя ноги, еще один молла без чалмы, возле
него лежало несколько перепле-тенных книжек, и он читал одну из них, близко
держа ее у глаз. Некоторые из сидевших тут мужчин держали в руках та-кие же
книжки и читали, бормоча под нос.
Книжки эти представляли собой отдельные части Корана, а их, этих частей, в
Коране целых тридцать.
Кебле-Таги, старший сын покойного, стоял удрученный, низ-ко опустив
голову, у входных дверей. Каждый, кто входил в комнату, приветствовал
собравшихся салямом и садился. Тог-да и Кебле-Таги медленно опускался на
колени на том месте, где стоял. А когда кто-нибудь вставал уходить, Кебле-Таги
то-же быстро поднимался на ноги. Уходивший обращался к ново-му хозяину дома со
словами утешения и соболезнования. Одни говорили кратко:
- Пусть благословит аллах память усопшего! Другие останавливались
подольше и произносили несколь-ко дополнительных слов:
- Не очень тужи, кербалай! Никто не останется вечно на этой земле. Мир
этот - неверный и коварный мир. Каждый сотворенный имеет один конец - смерть.
Такова воля аллаха. И нас это не должно волновать. Не огорчайся!
Прочитав соответствующую молитву из корана, я тихо ска-зал:
- Пусть благословит аллах память покойного!
После того, как я сел, несколько минут царило молчание, никто не
заговаривал. Вошел еще один посетитель и сел. Мол-ла опять провозгласил
"фатиха", и опять все присутствующие вполголоса прочитали молитву, после чего
опять стало тихо. Только сидевший налево от меня Мешади-Зульфугар обратился к
моллам и сказал:
- Ахунд Молла-Ахмед, кажется, этот месяц должен быть коротким.
Молла поднял голову от корана и ответил:
- Да, должен быть коротким.
Я тоже повернулся к Мешади-Зульфугару и проговорил:
- Да, должен быть коротким.
Я попросил у моллы без чалмы одну из частей корана, от-крыл ее и начал
читать.
Я уже не помню, в какой части света я пребывал, когда увидел вдруг хозяина
дома Кебле-Таги, который опустился пе-редо мной на корточки и будил меня ото
сна.
Оказалось, что я крепко заснул над Кораном. Посмотрел в книгу и понял, что
прочитал-то я всего две страницы из нача-той мною части. С большим трудом я
дочитал часть и произнес про себя "фатиха". Я повторил первую суру корана
"хамд", поцеловал книгу, вернул молле без чалмы, встал, чтоб уходить.
- Кебле-Таги, пусть уготовит аллах покойному лучшее место в своем раю и
сохранит тебя, чтобы не погас очаг в его" доме!
Мы вышли в прихожую, и Кебле-Таги громко сказал:
- Скажите сестрице Бильгеис, что дядя Молла уходит. - Пусть идет.
Бильгеис - имя матери моих детей. В прихожей зажгли мой ручной фонарь и
дали мне в руки. Я спустился во двор и за-метил женщину в чадре, которая вышла
из женской половины и, следуя за мной, пошла из в
