Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - Емеля-Охотник
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Емеля-охотник
I
Далеко-далеко, в северной части Уральских гор, в непроходимой лесной
глуши спряталась деревушка Тычки. В ней всего одиннадцать дворов, собственно
десять, потому что одиннадцатая избушка стоит совсем отдельно, но у самого
леса. Кругом деревни зубчатой стеной поднимается вечнозеленый хвойный лес.
Из-за верхушек елей и пихт можно разглядеть несколько гор, которые точно
нарочно обошли Тычки со всех сторон громадными синевато-серыми валами. Ближе
других стоит к Тычкам горбатая Ручьевая гора, с седой мохнатой вершиной,
которая в пасмурную погоду совсем прячется в мутных, серых облаках. С
Ручьевой горы сбегает много ключей и ручейков. Один такой ручеек весело
катится к Тычкам и зиму и лето всех поит студеной, чистой, как слеза, водой.
Избы в Тычках выстроены без всякого плана, как кто хотел. Две избы
стоят над самой речкой, одна - на крутом склоне горы, а остальные разбрелись
по берегу, как овцы. В Тычках даже нет улицы, а между избами колесит избитая
тропа. Да тычковским мужикам совсем и улицы, пожалуй, не нужно, потому что и
ездить по ней не на чем: в Тычках нет ни у кого ни одной телеги. Летом эта
деревушка бывает окружена непроходимыми болотами, топями и лесными
трущобами, так что в нее едва можно пройти пешком только по узким лесным
тропам, да и то не всегда. В ненастье сильно играют горные речки, и часто
случается тычковским охотникам дня по три ждать, когда вода спадет с них.
Все тычковские мужики - записные охотники. Летом и зимой они почти не
выходят из лесу, благо до него рукой подать. Всякое время года приносит с
собой известную добычу: зимой бьют медведей, куниц, волков, лисиц; осенью -
белку; весной - диких коз; летом - всякую птицу. Одним словом, круглый год
стоит тяжелая и часто опасная работа.
В той избушке, которая стоит у самого леса, живет старый охотник Емеля
с маленьким внучком Гришуткой. Избушка Емели совсем вросла в землю и глядит
на свет божий всего одним окном; крыша на избушке давно прогнила, от трубы
остались только обвалившиеся кирпичи. Ни забора, ни ворот, ни сарая - ничего
не было у Емелиной избушки. Только под крыльцом из неотесанных бревен воет
по ночам голодный Лыско - одна из самых лучших охотничьих собак в Тычках.
Перед каждой охотой Емеля дня три морит несчастного Лыска, чтобы он лучше
искал дичь и выслеживал всякого зверя.
- Дедко... а дедко!.. - с трудом спрашивал маленький Гришутка однажды
вечером. - Теперь олени с телятами ходят?
- С телятами, Гришук, - ответил Емеля, доплетая новые лапти.
- Вот бы, дедко, теленочка добыть... А?
- Погоди, добудем... Жары наступили, олени с телятами в чаще прятаться
будут от оводов, тут я тебе и теленочка добуду, Гришук!
Мальчик ничего не ответил, а только тяжело вздохнул. Гришутке всего
было лет шесть, и он лежал теперь второй месяц на широкой деревянной лавке
под теплой оленьей шкурой. Мальчик простудился еще весной, когда таял снег,
и все не мог поправиться. Его смуглое личико побледнело и вытянулось, глаза
сделались больше, нос обострился. Емеля видел, как внучонок таял не по дням,
а по часам, но не знал, чем помочь горю. Поил какой-то травой, два раза
носил в баню, - больному не делалось лучше. Мальчик почти ничего не ел.
Пожует корочку черного хлеба, и только. Оставалась от весны соленая
козлятина; но Гришук и смотреть на нее не мог.
"Ишь чего захотел: теленочка... - думал старый Емеля, доковыривая свой
лапоть. - Ужо надо добыть..."
Емеле было лет семьдесят: седой, с
