Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - В Болоте
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
В болоте
Из записок охотника
На Урале есть целый ряд заросших озер. Если смотреть на них
откуда-нибудь с возвышенности, можно отлично видеть сохранившийся уровень
воды, линию берега, острова. Замечательно то, что образовавшиеся торфянины и
болота сохранили прежний водяной уровень, тогда как обыкновенно он
понижается в виде широких ложбин и неправильной формы ям.
Ходить по такому заросшему озеру опасно; почва так и колышется под
ногами, точно идешь по натянутому полотну; в других местах нога
проваливается совсем, а кое-где еще сохранились полузатянутые осокой и
лапушником глубокие озерные "окна", которые даже не замерзают зимой.
Растительность на таких мертвых озерах совершенно особенная, тоже какая-то
мертвая: жесткая осока, ситник, белоус, мхи и разнообразный кустарник,
начиная со смородины по краям и кончая вербой. Особенно замечательны
болотные сосны и березы, по которым сразу узнаешь настоящее болото: деревья
здесь превращаются в жалких карликов, точно золотушные дети, а между тем
таким карликам бывает иногда лет за сто. Болотная дичь любит эти мертвые
места и плодится здесь во множестве, тем более что есть такие болота,
которые решительно летом недоступны охотникам.
Раз утром в конце июля я долго бродил с собакой по берегу такого
болота, еще находившегося в периоде зарастания: торфяной слой залег всего на
глубине полуаршина, а поверхность представлялась редким кочкарником, с
водяными просветами. Под водой отчетливо можно было рассмотреть пестрый
ковер прошлогодних водорослей, точно дно было выложено деревянной коричневой
мозаикой. В девять часов уже сильно парило. Небо было совершенно безоблачно,
и от болота поднимались тяжелые испарения. Становилось просто душно, и время
было подумать об отдыхе; собака тоже устала и смотрела на расстилавшееся
болото ленивыми глазами, опустив хвост. Недалеко высилась каменистая горка с
сосновой гривкой наверху и зеленой опушкой из рябин внизу; я направился к
ней, чтобы отдохнуть где-нибудь в тени у ключика.
Я забыл упомянуть о страшном враге, который гнал нас из болота сильнее
солнечного зноя; этот враг - болотный комар и какая-то мошка, бессовестно
лезшая в рот, в нос и даже в уши. Приходилось постоянно отмахиваться, причем
враг исчезал, как дым, а лицо, руки и шея начинали просто пухнуть от
бесчисленных укушений. Люди с чувствительной кожей иногда возвращаются из
такого болота с совершенно вздутыми лицами, так что даже глаза заплывают,
но, конечно, привычка и некоторая опытность предохраняют несколько от
подобных превращений. Шлепая по болоту, я думал с особенным удовольствием о
разведенном огоньке-куреве, который разгонит болотных разбойников, но в этот
момент собака глухо заворчала, предупреждая о присутствии чужого человека.
В десяти шагах от меня, по колено в воде, стояла низенькая старушка с
глубоко надвинутым желтым платочком на голове; в подоле желтого сарафана она
держала пучки какой-то желтоватой болотной травы.
"Какая-нибудь деревенская знахарка..." - мелькнуло у меня в голове.
- Бабушка, где здесь найти ключик? - спросил я, подходя к старушке.
- А вот сейчас под горкой, милый... вон черемуха где, - приветливо
ответила знахарка, нагибаясь за новой травкой.
- Спасибо, бабушка... Травку собираешь?
- Травку, барин, травку... хорошую травку.
Я поплелся вперед к указанному месту, но старуха меня остановила.
- А там, барин, у ключика-то, у меня внучка махонькая покинута, -
предупреждала она, заслоняя морщинис
