Библиотека в кармане -русские авторы

         

Маршак Самуил - В Начале Жизни


Самуил Яковлевич Маршак
В начале жизни
(Страницы воспоминаний)
Памяти
Тамары Григорьевны Габбе
ОТ АВТОРА
В этих записках о годах моего детства и ранней юности нет вымысла, но
есть известная доля обобщения, без которого нельзя рассказать обо многих
днях в немногих словах. Некоторые эпизодические лица соединены в одно лицо.
Изменены и кое-какие фамилии.
Столько дней прошло с малолетства.
Что его вспоминаешь с трудом.
И стоит вдалеке мое детство,
Как с закрытыми ставнями дом.
В этом доме все живы-здоровы -
Те, которых давно уже нет.
И висячая лампа в столовой
Льет по-прежнему теплый свет.
В поздний час все домашние в сборе:
Братья, сестры, отец и мать.
И так жаль, что приходится вскоре,
Распрощавшись, ложиться спать.
В начале жизни школу помню я...
А. Пушкин
ВРЕМЕНА НЕЗАПАМЯТНЫЕ
Семьдесят лет - немалый срок не только в жизни человека, но и в истории
страны.
А за те семь десятков лет, которые протекли со времени моего рождения,
мир так изменился, будто я прожил на свете по меньшей мере лет семьсот.
Нелегко оглядеть такую жизнь. Для того, чтобы увидеть ее начало - время
детства, - приходится долго и напряженно всматриваться в даль.
Конец восьмидесятых годов. Город Воронеж, пригородная слобода Чижовка,
мыловаренный завод братьев Михайловых. При заводе, на котором работал отец,
- дом, где я родился.
Собственно говоря, никаких "братьев Михайловых" мы и в глаза не видели,
а знали только одного хозяина - флегматичного, мягко покашливающего Родиона
Антоновича Михайлова и его сына - воспитанника кадетского корпуса в коротком
мундирчике с белым поясом и красными погонами.
Годы, когда отец служил на заводе под Воронежем, были самым ясным и
спокойным временем в жизни нашей семьи. Отец, по специальности
химик-практик, не получил ни среднего, ни высшего образования, но читал
Гумбольдта и Гете в подлиннике и знал чуть ли не наизусть Гоголя и
Салтыкова-Щедрина. В своем деле он считался настоящим мастером и владел
какими-то особыми секретами в области мыловарения и очистки растительных
масел. Его ценили и наперебой приглашали владельцы крупных заводов. До
Воронежа он работал в одном из приволжских городов на заводе богачей
Тер-Акоповых. Но служить он не любил и мечтал о своей лаборатории.
Однако мечты эти так и не сбылись.
У него не было ни денег, ни дипломов, и рассчитывать на большее, чем на
должность заводского мастера, он не мог, несмотря на то, что отличался
неисчерпаемой энергией и несокрушимой волей.
Немногие оказались бы в силах так решительно и круто повернуть свою
жизнь, как это сделал отец в ранней молодости.
Детство и юность провел он над страницами древнееврейских духовных
книг. Учителя предсказывали ему блестящую будущность. И вдруг он, к великому
их разочарованию, прервал эти занятия и на девятнадцатом году жизни пошел
работать на маленький заводишко - где-то в Золотоноше или в Пирятине -
сначала в качестве ученика, а потом и мастера. Решиться на такой шаг было
нелегко: книжная премудрость считалась в его среде почетным делом, а в
ремесленниках видели как бы людей низшей касты.
Да и не так-то просто было перейти от старинных пожелтевших фолиантов к
заводскому котлу.
Много тяжких испытаний и горьких неудач выпало на долю отца прежде, чем
он овладел мастерством и добился доступа на более солидный завод.
И, однако, даже в эти трудные годы он находил время для того, чтобы
запоем читать Добролюбова и Писарева, усваивать по самоучителю немецкий язык
и ощупью разбираться в текстах и





Содержание раздела