Марышев Владимир - Дерево
Владимир Марышев
ДЕРЕВО
Фантастический рассказ
Это было самое обыкновенное дерево - ни высокое, ни низкое, в меру
раскидистое, с ровным прямым стволом и простенькими округлыми, слегка
заостренными листьями. Оно одиноко росло во дворе старого двухэтажного
дома на одной из тихих окраинных улочек города. Его крона возвышалась над
крышей, и со стороны улицы могло показаться, что дом надел небольшую
аккуратную шапочку. Дерево исправно распускалось весной, наполняя воздух
горьковатым запахом лопающихся почек, цвело мелкими невзрачными сережками,
затем выпускало такие же малоприметные белые пушинки. Осенняя желтизна,
едва появившись, как-то сразу, всего за несколько дней, охватывала листву,
и этот свой прощальный наряд дерево сохраняло довольно долго. Наконец
листья начинали бесшумно опадать на подмерзающую землю, и двор становился
скучным и блеклым.
Жильцы дома, не особенно сведущие в ботанике, редко задавались вопросом,
какой породы их дерево. Растет, зеленеет, цветет - чего еще надо?
Но один из жильцов, Петр Сергеевич Пухов, был к дереву неравнодушен. И
даже не просто неравнодушен - его страсть принимала какие-то совершенно
необъяснимые формы. Он, например, мог подойти к дереву и полчаса простоять
возле него с закрытыми глазами. Само по себе это уже выглядело, мягко
говоря, необычно, но - мало того! - выражение лица Пухова было в такие
минуты очень странным, каким-то нездешним.
- Жалость берет глядеть на нашего Петра Сергеевича, - говорила пенсионерка
Рожкова своей приятельнице, заглянувшей на чаёк. - Раньше-то, когда в ладу
с женой жили, не чудил он, а как ушла она от него, так и стал сам не свой.
К дереву привязался, будто нигде у него родной души нет. Вот оно как
бывает-то...
Но не все считали Пухова безобидным чудаком. Особенно его невзлюбила Анна
Федоровна, соседка со второго этажа. Повстречав Петра Сергеевича, она
неизменно поджимала губы и, глядя куда-то вдаль, величественно проходила
мимо.
- Колдун он, вот вам крест, колдун! - втолковывала Анна Федоровна бабкам,
с утра до вечера просиживающим на скамейке. - С работы придет, поест - и
шасть к дереву! А сам ворожит, ворожит... Ох, натворит он нам делов!
Шофер Ступин, здоровенный рыжий мужик с руками, исколотыми татуировкой,
завидев Пухова, басил:
- Сосед, а сосед! Ты хоть лавочку там себе сооруди, а то все ноги
отстоишь! Го-го-го! - Звук был такой, будто по двору катали бочку с
камнями.
Пухов, как правило, ничего не отвечал на подобные реплики. Но однажды
Ступин подошел и, хлопнув Петра Сергеевича по плечу так, что тот чуть не
пригнулся, прогудел:
- Никак я, сосед, не скумекаю: клад ты, что ли, под корнями зарыл? Жуть
как интересно! Ну, признавайся, будь человеком!
- Да это я... просто так, - нехотя ответил Пухов. - Пытаюсь его понять...
- Кого это - его? Дерево, что ли? Го-го-го! - Ступин хлопнул себя по
коленям. - Так ты у нас, выходит, этот... как его... психопат. То есть,
тьфу ты, телепат! Верно говорю, а? Ну и о чем таком оно у тебя думает?
Ему, если хочешь знать, сейчас над одним вопросом кумекать надо: как целым
остаться. Федоровна который день ноет - спили да спили. Ей оно, понимаешь,
вид из окна закрывает! Вот и вчера ко мне бегала, только в цене не сошлись.
Петр Сергеевич побледнел и как-то весь напрягся.
- Я вас прошу... не делать этого, - произнес он неожиданно изменившимся
голосом. - У нас ведь только одно дерево. Как же без него?.. Подождите
минутку. - Он вдруг засуетился, полез в один карман, затем в другой,
наконе
