Махмудов Махкам - Я - Не Я
Махкам Махмудов
Я-НЕ Я
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Перевод Исфандияра
Народному художнику Узбекистана
Чингизу Ахмарову посвящается
Кто-то позвонил. Настойчиво, нетерпеливо... Я поспешил открыть.
В двери стоял... мой двойник. Он выглядел старше моих лет, и, тем не
-менее, на его усталом лице озаренные каким-то внутренним светом сияли
молодые глаза.
- С днем рождения, Бехзад! Я совсем забыл о том, что у тебя сегодня
такой день. Хорошо, чужие люди сказали, - мягко упрекнул он меня. - А ведь
ты, наверное, уже и гостей пригласил, да не каких-нибудь, а знатных.
- Да что ты! - пытался оправдаться я, -хотя он попал в самую точку. -
Только вчера узнал, сколько мне лет, да и то спасибо нашему главному
художнику... он напомнил...
Я сказал это, конечно, желая подчеркнуть свою близость к главному
художнику нашего театра.
- Кажется, я пришел некстати? - пробормотал гость, переминаясь с ноги
на ногу и раздумывая, зайти ли ему в холл. Ему, видимо, было небезразлично
все, что творилось за порогом этой квартиры, и он бегло осматривал полотна,
висевшие в прихожей.
Что ему ответить? Внезапно нахлынули неприятные воспоминания,
связанные с моим двойником.
Незадолго до его прихода я принимал в своей вилле на зеленой окраине
столицы гостей - людей солидных, с положением. Разговор шел о моих работах.
- А что скрывают недра этих гор? - спросил хорошо известный во многих
странах сотрудник влиятельной газеты "Вэг", указывая на одно из полотен.
Гости с нескрываемым удивлением посмотрели на него.
- Кроме бурной реки, я ничего не вижу, - иронически заметил поэт
Азамат. Этот плюгавый, но высокомерный человечек сочинял весьма
посредственные стихи, зато не признавал великих своих современников, всех
до единого называя бездарями. А я его уважал - он хвалил мои картины.
- Вот как! Но ведь здесь изображен лес, в котором, пожалуй, можно
заблудиться, - слегка улыбнувшись, вставил сидящий рядом с Азаматом
располневший, с рыжеватыми усиками композитор Сайфи.
Еще совсем молодым он писал хорошую музыку на пустенькие стихи
бездарных поэтов. Но мы так привыкли к этому, что, поступи он иначе, - мы,
пожалуй, его не поняли бы.
- Что вы, что вы! Или я не разбираюсь в искусстве, - вмешался
xудощавый черноглазый искусствовед Омар, - или вы нарочно не замечаете
газель, жадно пьющую воду из ручья? Посмотрите, как она пуглива - любой
шорох, и она готова обратиться в бегство,- Омар прекрасно разбирается в
искусстве, но почему-то расхваливает художников, о которых заведомо знает,
как они бездарны. Каждый, конечно, понимает, что это нехорошо, но никто не
скажет Омару в лицо всего, что о нем думает. Ведь тогда придется
выслушивать правду о себе. А у кого из нас нет своей "ахиллесовой пяты"?!
Только глупцы не стесняются говорить все, что им вздумается, но кто же
пустит такого человека в порядочное общество!
Сегодня все наперебой расхваливали картины, хотя прекрасно знали, что
создавал их не я. Вокруг этих картин споры не утихают до сих пор, это -
настоящее искусство. Странные с современной точки зрения, они полны
необъяснимой загадочности и очарования, от них трудно отвести взор. И мои
друзья, пожалуй, искренне хвалят их наперебой.
Но подозревают ли они, как я ненавижу эти картины? Ненавижу, хотя они
висят в моем доме, хотя многие восхищаются ими.
Теперь я не могу так писать. Да и зачем! Мои друзья рады, что я пишу
уже иначе. Они знают, что такие картины не в почете. Славу мне принесут
произведения, которые я создаю сейчас.
- В молодости ты
