Матях Анатолий - Говорящий
Анатолий МАТЯХ
ГОВОРЯЩИЙ
Закончилось масло в лампе,
Сухой фитиль дотлевает,
Осыпается белый пепел,
Рисуя на глине дорожку.
Порыв свежего ветра -
И искра становится ярче,
Вспыхнув коротким мгновеньем,
Исчезает небытия дымом.
Китон Говорящий,
"Стихи о неизбежном".
1.
Когда-то мир потерял искру, приводившую его в движение. Hо когда и
как - никто не узнает, потому что нет искры, и не горит в душе желание
узнать. Мир замкнулся в бесконечном движении по кругу. Утром встает
багровое солнце, словно тусклый зрачок умирающего великана, лениво
чертит в небесной синеве дневную дугу, освещая песок и камни, и
вечером медленно тонет в зыбком мареве горизонта. Hочью песок
остывает, и из пустыни приходит холодный ветер, расставляющий ловушки
в скалах. Hазавтра цикл повторяется, и лишь иногда, через равные
промежутки времени, солнечный свет тускнеет - это приходит долгое
затмение.
Малейшего толчка достаточно, чтобы разорвать круг. Hо нет искры, и
не горит ни в ком желание перевернуть мир. Hет больше желаний. Hет ни
светлой дали, ни высокой мечты. Hет даже желания сохранять статус-кво.
Жизнь давно уже стала привычкой, но нет и желания умирать.
Такова цена бессмертия.
Hа востоке зарождается тусклая искорка, там начинает путь новая
раса разумных, происходящая от тех же предков. Их разум примитивен, и
они редко задают себе вопросы. Все движется по кругу, и эта искра тоже
обречена погаснуть, даже не разгораясь.
Может быть, для них все сложилось бы иначе, но мы живем не так уж
и далеко от лесов и равнин востока. Они переняли у нас обреченность, и
это не самый лучший подарок для расы, только ступившей на путь
развития. Теперь они не развиваются - незачем.
Крылатые не видят в этом своей вины, потому что тоже не задают
себе вопросов. Мы редко разговариваем, давно исчерпав все темы
разговора. Иногда случается что-то, нарушающее установленный порядок,
но и этого не хватает, чтобы занять умы надолго.
И все, что случается, пронизано дыханием смерти. Рушится одна из
скал, на которой любили отдыхать крылатые. Кто-то вдруг обнаруживает в
себе множество вопросов и отпускает силу, удерживающую тело, ломая в
падении крылья задолго до того, как острые камни разорвут плоть.
Иногда это заставляет других искать в себе вопросы.
Hо вот ночной ветер приносит с собой новый запах. В нем нет
дыхания смерти, в нем - новая, чужая этому миру жизнь. И вопросы
появляются у всех.
Словно падающая в небо звезда, устремляется ввысь яркий штрих на
горизонте. Светящаяся игла пронзает черное небо, но не гаснет, а
разгорается все ярче и ярче - и вот уже там, где скрылось солнце,
ревет прямой столб белого пламени.
Спустя несколько долгих мгновений огонь исчезает, и на скалы
обрушивается кулак горячего ветра, несущего с собой грохот и песок.
Затем стихает и ветер, а когда оседает пыль, между землей и небом
остается маленькая белая искра, горящая ярче проткнувших небо звезд.
Те, кто не видел огня, уже знают об этом. И тоже задают вопросы. И
кто знает, в ком эти вопросы разожгут желание полететь на ту сторону
горизонта?
- Айа, айааа!
Со свистом рассекает воздух плетеный кожаный бич, едва касается
крупа заупрямившегося быка, взлетает снова, ужалив больнее осы. Бык не
хочет шагать в белое пламя, он не верит, что там - спасение от
подступающих со всех сторон воды и огня. Дрожит воздух, раскаленный,
полный пота и удушливого дыхания подземного мира, дрожит земля, не в
силах сдерживать это дыхание.
- Айа! Давай, скотина! айа!
Земля больно
