Менделевич Эммануил - Экземплификация Самоуправляемой Прокрустики
Э.С.Менделевич
ЭКЗЕМПЛИФИКАЦИЯ САМОУПРАВЛЯЕМОЙ ПРОКРУСТИКИ
Любителям фантастики хорошо известен цикл повестей Станислава Лема о
неудачных попытках землян вступить в контакт с внеземными
цивилизациями: "Эдем", "Солярис" и "Непобедимый". Сама тема -- неудача
контакта -- повторяется из книги в книгу, переходя в новую тональность
-- в перманентную невозможность контакта. Исследование причин,
порождающих неконтактность людей -- очень актуально для нашей эпохи.
Может быть, в этом -- одна из причин популярности этих книг Лема.
Принято считать, что первая из повестей -- "Эдем" -- самая слабая из
них, и это, вероятно, соответствует истине. Но именно о ней я бы хотел
поговорить. Как и всякое значительное произведение искусства, "Эдем"
многослоен, многосмыслен. Первый слой, обязательный у Лема, -- это
восхищение могуществом техники, человеческого разума. Подробности
устройства космического корабля, его ремонта, описание путешествия по
планете -- все это выписано столь детально, что, кажется, уже можно
самому построить этот корабль. Для Лема погружение в технические
детали несуществующего на самом деле корабля сродни скрупулезному
анализу несуществующей музыки у Томаса Манна. Отсюда -- восхищение
людьми, способными создать такую технику и владеть ею. Герои "Эдема"
непрерывно трудятся. Красота труда, понимаемого как проявление всех
духовных сил человека -- одна из главных тем повести. Труд экипажа
тяжел физически и духовно, но легкого они и не хотят, но не в том
наивно-романтическом смысле, что они изыскивают трудности (они бы
предпочли, чтобы их было поменьше), а в том, что это предельное
напряжение они считают нормальным своим состоянием. "Эдем" -- одна из
немногих книг, посвященных ПРОЦЕССУ ТРУДА -- без хорошо нам, к
сожалению, знакомого приукрашивания и сюсюкания по поводу "героизма
буден" и прочего...
С первых страниц повести читатель чувствует -- такие люди могут все:
не ища подвига, они в любую минуту готовы его совершить. Тем
удивительнее, что их постигает неудача в главном -- вступить в контакт
с иной цивилизацией они не могут, ибо не могут понять ее.
Чего же они не могут понять? Против чего оказывается бессильным все
то, чем так восхищается Лем: всесторонне развитая земная наука,
беспредельное стремление исследователей к познанию, их неиссякаемое
трудолюбие? Причин может быть лишь две, они могут лежать либо в
природе объекта познания, либо в самой познающей силе. Скажем
конкретнее: одна из причин -- в недостаточности методов познания, как
некогда Кавендиш, обнаружив, что в воздухе есть еще что-то, кроме
кислорода, углерода и азота, не смог открыть инертные газы. Но в
повести нет никаких указаний на это явление: ее герои попросту бьются
лбом о стену -- и только. Предположение же другой причины (которая
"лежит в природе объекта познания") -- чудовищно, ибо указывает на
принципиальную невозможность познания, на бессилие разума. Такое
предположение противоречит всем принципам, лежащим в психологической
основе современной фантастики, более того -- оно просто оскорбительно.
Тем не менее критики чаще всего указывают именно на это: на
незнакомство землян с физиологией, психологией, историей аборигенов,
говорят о "трагедии невозможности понимания". Это абсурд: да, все эти
области жизни аборигенов нельзя понять с налету, в ходе одной
экспедиции -- ну и что? Надо работать дальше! О чем же тогда книга?
Один из героев точно определяет ситуацию: "Мы ничего не понимаем. Я
вообще не представляю себе сит
