Мережковский Дмитрий - Петр И Алексей (Христос И Антихрист - 3)
Дмитрий Сергееевич Мережковский
Петр и Алексей
КНИГА ПЕРВАЯ
ПЕТЕРБУРГСКАЯ ВЕНЕРА
- АНТИХРИСТ хочет быть. Сам он, последний черт,
не бывал еще, а щенят его народилось - полна поднебесная.
Дети отцу своему подстилают путь. Все на лицо антихристо-
во строят. А как устроят, да вычистят гладко везде, так сам
он в свое время и явится. При дверях уже - скоро будет!
Это говорил старик лет пятидесяти в оборванном подья-
ческом кафтане молодому человеку в китайчатом шлафро-
ке и туфлях на босую ногу, сидевшему за столом.
- И откуда вы все это знаете?- произнес молодой
человек.- Писано: ни Сын, ни ангелы не ведают. А вы
знаете...
Он помолчал, зевнул и спросил:
- Из раскольников, что ли?
- Православный.
- В Петербург зачем приехал?
- С Москвы взят из домишку своего с приходными
и расходными книгами, по доношению фискальному во
взятках.
- Брал?
- Брал. Не из неволи или от какого воровства, а по
любви и по совести, сколько кто даст за труды наши при-
казные.
Он говорил так просто, что, видно было, в самом деле
не считал взятки грехом.
- И ко обличению вины моей он, фискал, ничего не
донес. А только по запискам подрядчиков, которые во мно-
гие годы по-небольшому давали, насчитано оных дач на
меня 215 рублев, а мне платить нечем. Нищ семь, стар,
скорбен, и убог, и увечен, и мизерен, и приказных дел
нести не могу - бью челом об отставке. Ваше премило-
сердное высочество, призри благоутробием щедрот своих,
заступись за старца беззаступного, да освободи от оного
платежа неправедного. Смилуйся, пожалуй, государь
царевич Алексей Петрович!
Царевич Алексей встретил этого старика несколько
месяцев назад в Петербурге, в церкви Симеона Богоприим-
ца и Анны Пророчицы, что близ речки Фонтанной и
Шереметевского двора на Литейной. Заметив его по не-
обычной для приказных, давно не бритой седой бороде
и по истовому чтению Псалтыри на клиросе, царевич
спросил, кто он, откуда и какого чина. Старик назвал себя
подьячим Московского Артиллерийского приказа, Ларио-
ном Докукиным; приехал он из Москвы и остановился
в доме просвирни той же Симеоновской церкви; упомя-
нул о нищете своей, о фискальном доношении; а также,
едва не с первых слов - об Антихристе. Старик показался
царевичу жалким. Он велел ему придти к себе на дом,
чтобы помочь советом и деньгами.
Теперь Докукин стоял перед ним, в своем оборванном
кафтанишке, похожий на нищего. Это был самый обыкно-
венный подьячий из тех, которых зовут чернильными
душами, приказными строками. Жесткие, точно окамене-
лые, морщины, жесткий, холодный взгляд маленьких туск-
лых глаз, жесткая запущенная седая борода, лицо серое,
скучное, как те бумаги, которые он переписывал; корпел,
корпел над ними, должно быть, лет тридцать в своем при-
казе, брал взятки с подрядчиков по любви да по совести,
а может быть, и кляузничал,- и вот до чего вдруг доду-
мался: Антихрист хочет быть.
"Уж не плут ли?"- усумнился царевич, вглядываясь
в него пристальнее. Но ничего плутовского или хитрого,
а скорее что-то простодушное и беспомощное, угрюмое и
упрямое было в этом лице, как у людей, одержимых од-
ною неподвижною мыслью.
- Я еще и по другому делу из Москвы приехал,-
добавил старик и как будто замялся. Неподвижная мысль
с медленным усилием проступала в жестких чертах его.
Он потупил глаза, пошарил рукою за пазухой, вытащил
оттуда завалившиеся за подкладку сквозь карманную про-
реху бумаги и подал их царевичу.
Это были две тоненькие засаленные тетрадки в чет-
вертую долю, исписа
