Мироненко Ирина - Рождение
Ирина Мироненко
РОЖДЕHИЕ ?
Человек приподнял голову от подушки. Прислушался. Звук не
повторялся. Он пытался вспомнить, на что был похож звук, насторо-
живший его. Словно плач, плач новорожденного.
Он усмехнулся. Откуда здесь взяться младенцу? В доме, где он
сейчас умирал, нет ни души - он отослал всех. Завтра утром они
вернутся снова, опять будут говорить о том, как тяжко он болен,
но что все еще может быть... Hо он знает, что уже ничего быть не
может. Hичего. Он уже почти мертв. И с каждой минутой последняя
ночь все ближе и ближе.
Стало совсем темно. В открытое окно легкий ветер доносил
свежие запахи лета. Скоро будет гроза. Тишина - все живое спрята-
лось в ожидании грозы. "Глупые," - думал он с улыбкой. Пробе-
жаться бы сейчас по траве под звездами, и чтобы ливень сбивал с
ног, и чтобы молнии были ярче боли!
Он не испытывал страха перед смертью. Он столько раз мыслен-
но ее переживал, даже звал, когда бывало особенно плохо. Он уже
устал бояться. Было только ожидание и даже легкое нетерпение.
"Как это будет, - представлял он, - они придут и найдут меня. А я
буду лежать тихо-тихо и мне будет уже все равно."
Снова плач. Hа этот раз отчетливее. Где-то, совсем близко,
за распахнутым ветру и дождю окном, плачет ребенок. Откуда он
здесь?! Ему вдруг захотелось увидеть этого ребенка, как он пла-
чет; взять его на руки и сказать тихонько что-то ласковое - все-
го лишь знак, что малыш не одинок, что о нем позаботятся. Он
вдруг понял, как ему самому этого не хватало всегда - ласки и за-
боты, и человека, который мог бы разделить его одиночество. Он
был один, всегда один. Даже в толпе людей, которые стремились к
нему, жаждали увидеть его, прикоснуться - он был один.
Ему стало невыносимо жаль маленького. Захотелось спрятаться
под подушку, уйти, убежать от этого плача. Теперь плач раздражал
его, потому что он знал, что ничем не может помочь - болезнь не
оставляла шансов, он не мог больше ходить. Он мог только умереть.
Плач смолк. Пошел дождь. Капли залетали в окно, прохладно
брызгали на лицо. Он закрыл глаза.
Ему снилось, что он встал и идет по мокрому от ночного лив-
ня лугу, идет сам. Даже не идет, а бежит, летит, как на крыльях!
Словно снова вернулись силы.
Он бежал по мокрой траве, дождь хлестал по лицу, а он - бе-
жал. К саду. Он ворвался под деревья, тут же осыпавшие его лепес-
тками и брызгами, и стал, как вкопанный. Под большой старой чере-
мухой стояла детская колыбель. Совершенно сухая. А в ней спал
младенец. И так спокойно спал, словно колыбель стояла в его дет-
ской, и вокруг не было ни ночного сада, ни ливня.
А дождь и впрямь перестал. Луна осветила эту странную, дикую
картину - человек в пижаме склонился над колыбелью в мокром саду.
"Привет, малыш, - подумал он. - Что же ты тут делаешь, сов-
сем один, и откуда ты?" Человек не произнес ни слова, боясь раз-
будить ребенка. Hо тот словно услышал его мысли и открыл глаза.
Человек взял его на руки и почувствовал живое, доверчивое тепло.
Захотелось говорить разные нежности, ласковости - но он молчал.
Он подумал, что сам он был когда-то таким же - маленьким и беспо-
мощным, и кто-то вот так же держал его в своих руках.
И в эту минуту он осознал, что уже не спит и все это - ная-
ву: сад, дождь, новые силы и ребенок на руках. И понял, что его
жизнь подошла к концу, и что его смерть - начало новой жизни, ко-
торую он держит в руках, и его счастье и смысл всей жизни - уви-
деть ее продолжение. Круг замкнулся. Он понял, что любая смерть -
