Миронов Арсений - Древнерусская Игра 1
Миронов Арсений
Древнерусская Игра 1(Много шума из никогда)
СЕРЕБРЯНЫЙ КОЛОКОЛ.
(Предисловие Степана Тешилова,
предваряющее дневники дебютантов)
Неспокойным вечером пятнадцатого июня 199… года — в начале третьего года
Второй республики и в самом конце летней сессии Московского университета —
желтый трамвай бежал сквозь плотный теплый дождь, ничуть не оглядываясь на
перекрестках. Невысокое солнце чумной демократии было еще молодо, и трамваи
умели быть желтыми, дожди — теплыми… А я умел быть одиноким и ленивым. Настолько
ленивым, что пошел себе от остановки до жилого корпуса через лужи, рельсы и
ступени, не раскрыв зонта. Честное слово, теплый дождь.
Я умел быть одиноким и потому ненавидел свою студенческую жизнь: эти
вечера, опущенные в разворот французской книги. Еще я болезненно не любил
приходить домой первым. «Домом» мы трое называли тогда большую комнату в старом
корпусе, где жили вместе вот уже три года. Теперь я приближался к двери с
номером «702» и знал, что внутри темно и пусто. Если от тебя сбежала любимая
девушка, если больше нет прибыльной работы по вечерам, нет даже доступа в сеть
«Инфернет» — ты никуда не денешься. Первым войдешь в безлюдную комнату и
поставишь на плитку холодный чайник.
Долго не начинал варить картофелины в надежде, что кто-нибудь появится и
поможет отделить кожуру. Но Мстиславка возник, разумеется, в тот самый момент,
когда я снял разваренную картошку с плиты и залил сметаной, чтобы томилась в
кастрюле. Гулкий удар ногой в дверь — и мой сосед М.Бисеров вошел, задевая
окружающее полами белого плаща, гордо вытянув вперед обе руки, в каждой по
бутылке.
— Привет тебе, любезное дитя! — поприветствовали меня, и я улыбнулся в
ответ. Я совсем не похож на любезное дитя, но Бисеру многое прощается, потому
что он хороший человек. Вот и сегодня он нежно опустил тяжелые стеклянные
предметы на стол и стряхнул с плеч забрызганный плащ. В этом неизменно белом
плаще три года назад он влетел в столичную жизнь как в самый грязный и
переполненный московский трамвай. Везде, в самой убийственной толчее ему
находилось место, и отовсюду он выходил чист и свеж, как поцелуй ребенка.
Отечественная грязь, казалось, не приставала к снежной ткани от Джулио Берсотти.
Повторяю, я рад был видеть его. Две кристалловские поллитровки — это
потому, что сегодня закончилась сессия. Плюс заветный сосуд с «Бифитером» у меня
в тумбочке — бережно хранимый подарок сбежавшей возлюбленной. Начало каникул —
прекрасный повод выпустить джинна из бутыли.
— Надеюсь, мы успеем разделить твою картошку на двоих, — сказал Мстислав,
приближаясь к кастрюле. В серых глазах его отчетливо прорезался голод.
Он зря надеялся. Мягко хрустнул замок, и на пороге появился человек в
черном. Некоторые не любят людей в черном и сразу пугаются. Мы, напротив,
обрадовались, потому что А. Старцев — чрезвычайно светлая личность, хотя и ходит
исключительно в черном. Когда Алексей говорит с преподавателем о серьезных
вещах, то часто путается, потому что одинаково хорошо мыслит на русском,
английском и греческом — и смешивает разноязыкие слова в одной фразе. Когда он
разговаривает с нами о вещах несерьезных, то, напротив, никогда не путается,
потому что всегда немного пьян. Как все студенты-историки, он пьет недорогое, но
качественное красное вино и во хмелю бывает энергичен и ловок. Узкое лицо с
глубокими жесткими глазами за стеклами золотистых очков становится окончательно
просветленным, а взгляд — по контрасту — темнеет и утрачив
